Орел нападает. Орел и Волки. Саймон Скэрроу

говорили, что до полного завершения боевых действий еще ой как далеко. Опытные бойцы хорошо понимали, что впереди нелегкая, изматывающая война против коварного изворотливого врага, прекрасно знающего местность, а значит, способного появляться внезапно, нападать из засад, безжалостно крушить римлян и, нанеся им урон, столь же стремительно исчезать. Варвары могли налететь в любой момент, откуда угодно, и старослужащим было ясно, что очень многим из посланного в Британию войскового формирования не суждено вернуться домой. Они будут гибнуть, даже не успев сообразить, что с ними случилось, не заметив вылетевшей из перелеска стрелы, брошенного с утеса копья или выскользнувшего из темноты дикаря, вооруженного длинным кинжалом. Противник в этой кампании станет тенью, бесшумно следующей за громоздкой армией римлян. Он никогда не примет боя, но и не даст забыть о себе. Такого рода войну вести гораздо трудней, чем традиционную, состоящую из маневров и битв, она требует особой стойкости, выносливости, дисциплины. Закаленным римским легионерам всех этих качеств было, конечно, не занимать, однако перспектива в течение нескольких лет гоняться за неуловимыми призраками по туманным пустошам и болотам Британии никого из них не вдохновляла.

      Холодная мартовская погода простояла еще пару дней, но, по крайней мере, небо оставалось безоблачным. Поскольку поблизости могли рыскать варварские отряды, в конце каждого перехода Веспасиан настаивал на сооружении походного лагеря, для чего требовалось выкопать внешний ров в семь локтей глубиной и насыпать земляной вал, обегавший кольцом всю территорию, где размещались и легион, и обоз. После долгого марша и без того уставшим солдатам приходилось долбить мерзлую землю, и лишь по завершении нелегких работ люди выстраивались в очередь за порцией жидкой ячменной каши с кусочками солонины. Наполнив желудки и прогрев руки-ноги у бивачных костров, солдаты заползали в шалаши из козьих шкур и сворачивались клубком, накрываясь всем, что имелось под боком.

      С бледно-голубыми проблесками рассвета их будили крики дежурных и встречал белый от снега мир, перечерченный отсверками заиндевелых крепежных веревок. Зябко ежась, солдаты принимались разбирать шалаши и готовиться к новому переходу.

      На третий день погода смягчилась и толстый снежный покров начал подтаивать. Легионеры обрадовались теплу, но талая вода очень скоро превратила дорогу в сплошное слякотное болото, где увязали и колеса подвод, и сапоги пехотинцев. На четвертый день не без облегчения солдаты спустились по пологому склону к Тамесис и увидели крепостные валы огромной армейской базы, сооруженной еще прошлым летом, когда легионы впервые форсировали эту могучую реку. Теперь базу охраняли четыре набранные в Батавии вспомогательные когорты. Пешие батавы несли гарнизонную службу, конные патрулировали долину, выискивая и преследуя лазутчиков Каратака. На базе грудами скапливались припасы, сгружавшиеся в Рутупии с кораблей, прибывавших из Галлии всякий раз, когда позволяла погода. Из Рутупия уже мелкими баржами продовольствие поднимали вверх по Тамесис к складам, расположенным