– Поступая в больницу, ты надеялась, что лошадь поможет тебе поддерживать форму, но получается все наоборот: ты выезжаешь все реже и реже. Твой отец впрягает Фатиму в коляску, на которой ездит Мод, чтобы бедная животина хоть как-то разминалась.
Эдда с грустью кивнула:
– Папа правильно делает, но ты ведь, кажется, не одобряешь, когда скаковых лошадей запрягают в повозки. Мне очень жаль, что так получается.
Она постаралась придать лицу обольстительное выражение.
– Я так люблю на ней ездить, а если ты заберешь ее, у меня не останется шансов. Неужели Фатиме так вредно тянуть легкую коляску? Я знаю, почему ты мне ее отдал – она не слишком умная, но со спокойным темпераментом. Мод даже приучила ее облегчаться в компостную кучу.
Джек вяло усмехнулся, но потом улыбнулся во весь рот.
– Жаль, что ты женщина, Эдда. Из тебя бы вышел отличный политик.
– Но я могу выйти за политика замуж, – пошутила она.
– Поехали ко мне, выпьем чаю с лепешками. Все лучше, чем сидеть на берегу.
Эдда сразу же поднялась.
– И не так бросается в глаза, – добавила она, взбираясь на Фатиму, которая и в самом деле годилась для чего угодно. Ее глупость была в этом большим подспорьем.
– Что слышно о наследнике Бердама? – спросила Эдда, намазывая масло на еще не остывшую лепешку. Джек пек их виртуозно.
– Ты об этом помми? Из старины Тома много не вытянешь, но сдается мне, этот наследничек к нам не торопится. У него и своих игрушек в Англии хватает, особенно в Лондоне.
– Почему у нас англичан называют помми?
– Кто его знает, – пожал плечами Джек. – Они там небось и не знают, что мы их так зовем. Вот явится сюда, тогда и прозреет. Старина Том говорит, что он врач.
– Мод нам сообщила то же самое, но мы ей не очень-то доверяем, – сделала гримасу Эдда. – И еще она утверждает, что он финансовый магнат.
– Брехня. Одно исключает другое – альтруист и эксплуататор. Это как святой и дьявол в одном флаконе.
– Да я знаю десятки таких людей, – усмехнулась Эдда. – Молятся, на коленях елозят, а сами форменные негодяи.
– Вот за что я тебя люблю. Ты видишь то, что скрыто за фасадом.
– Профессия помогает. Когда человек болен, раскрывается его истинная натура. Про богатых этого не скажешь.
– Может, поэтому наследник Бердама стал врачом. Одни деньги жизни не научат, – резюмировал Джек, убирая со стола тарелки и чашки. – Пошли, я отвезу тебя в больницу на машине.
Когда Эдда ехала в больницу в потрепанном грузовике Джека, сердце ее пело от радости. Неужели Джек Терлоу и есть ее единственный мужчина? Вообще-то она всегда симпатизировала ему, считая лучшим другом. Но два часа, проведенные на его кухне за чаем с лепешками, вдруг заставили ее понять, что она его любит! Как это случилось? И почему вдруг? Она вовсе не хотела замуж и надеялась, что и он не имеет подобных