«Каждый человек уникален в этом мире, он приходит в этот мир, чтобы выполнить своё особое предназначение. И, вполне допустимо, что Игорь, после встречи с девушкой, ОСОЗНАЛ, для чего он ЯВИЛСЯ В ЭТОТ МИР. Больше я не перебивал своего товарища. Я передаю его рассказ так, как я его запомнил.
«Итак, я всё-таки добрался до кладбища, хотя, весь дрожал от озноба. Мне было очень холодно и неуютно. Дождь усилился, а я, как назло, одел только лёгкую осеннюю курточку, а на ногах у меня были рваные кеды, как раз те самые, в которых я летом работал на раскопках. Естественно, что я вымок весь до нитки за каких-нибудь пятнадцать минут. Я бродил туда-сюда, натыкаясь на старинные кресты, месил грязь и удивлялся самому себе. Ну, зачем, зачем я сюда пришёл? Я же знал, что здесь только заброшенное кладбище, а не деревня. Я прекрасно понимал, что меня здесь никто не встретит, не согреет, чаем горячим не напоит. Что же мне теперь делать? Замерзать здесь одному? Но умирать не хотелось и, бродя между могильными крестами, по топкому болоту, я всё-таки не терял смутной надежды на какое-то чудо, на что-то надеялся. Какое- то внутреннее чутьё подсказывало мне, что пришёл я сюда не зря.
Сколько времени бродил я между крестами? Если полагаться на обычное время, то, пожалуй, минут сорок – пятьдесят. Наконец я, совсем обессиленный, присел на кочку или на пенёк. И вот здесь, только здесь, я абсолютно отчётливо понял, что уйти отсюда я уже НЕ СМОГУ…НИКОГДА. Почему я так подумал? Пожалуй, по двум причинам. Первая причина самая обычная, житейская. Я вымокший, промёрзший, уставший, голодный, просто не в состоянии проделать долгий путь в обратном направлении. К тому же очень быстро темнело, а дождь и ветер неумолимо усиливались.
А вот вторая причина… Её трудно объяснить. Где-то там, в глубине своих чувств, я понимал, что НЕ ДОЛЖЕН ОТСЮДА УХОДИТЬ, что просто НЕ ИМЕЮ ПРАВА так просто покинуть это МЕСТО. Я чувствовал, что обязан раскрыть тайну, может быть, своей судьбы, а, может быть, и ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО. Я должен был понять что-то такое, что скрыто от нашего обычного мира, о чём мы только смутно догадываемся, но боимся сами себе в этом признаться. И, почему-то, в эти мгновения, мне даже смерть не показалась такой уж слишком страшной, я как-то даже перестал её бояться и приготовился ко всему. Мне даже как-то любопытно стало, что же со мной будет происходить, когда я начну замерзать. Такие вот странные мысли втемяшились в мою башку. (Игорь улыбнулся).
Я сидел на этом пеньке довольно долго. Уже наступили сумерки. Постепенно озноб прошёл… всё моё тело сковало. Я чувствовал, что уже с громадным трудом могу пошевелить рукой или ногой. Голова моя сжалась в плечи и стала, словно, чугунная. Я закрыл глаза, сон стал постепенно обступать меня. Только ты не думай, что я потерял сознание, я всё прекрасно ощущал… я, всего лишь… решил отдохнуть. Мои мысли были чёткие. Вот чуть- чуть отдохну, наберусь сил… встану и пойду. Я всё-таки ещё не совсем замёрз. У меня ещё есть время, во мне ещё есть энергетическая сила… ещё не поздно встать и уйти… ещё