Засвистели пули. Противное ощущение, надо сказать. "Фьють!" над головой и ты думаешь: "Повезло…" Но везение рано, или поздно, должно закончиться и то, что нужно вести огонь, а значит высовываться из укрытия, хорошего настроения не добавляет. Проще говоря: меня всё это бесило и очень хотелось кого-нибудь из людишек придушить голыми руками, предварительно оторвав ему всё, что торчит.
У меня остался один полупустой диск, когда казаки приблизились перебежками примерно шагов на двести и кусты закрыли их от меня. Пора было заканчивать. Несколькими заученными движениями я разобрал пулемет, вытащил затвор и отбросил его далеко в сторону. Зачем оставлять врагу исправное оружие? В другую сторону швырнул мешок, а сам отполз шагов на тридцать и притворился большой травяной кочкой. Притворился в самом прямом смысле. Альф тогда не соврал: магия, направленная на себя, прекрасно работала. Я это проверил еще в свою первую ночь в карауле. Да, я больше не смог бы сделать из тролля стог сена, но отвести глаза от себя – ничего сложного. Мой след в траве выглядел так, будто это была моя запасная позиция.
Из-за кустов заорали, значит нашли разобранный пулемет. Потом заметили мешок. Раздался крик: "Туда побежал! Туда!" – и мимо меня промчались трое солдат с винтовками наперевес. Ничего не может быть лучше, чем лежать вот так, прикрывшись иллюзией и улыбаясь слушать, как противники ругаются, обыскивая заросли крапивы.
Потом рядом простучали конские копыта и властный голос задал вопрос. Ему ответили что-то вроде: "Сбежал, собака, ищем!" Увидеть, кто это подъехал, я не мог, потому что любое активное движение сбило бы маскировку, а смотрел я в другую сторону. Зато я видел, что по железной дороге со стороны станции в нашу сторону движется облако черного дыма. Еще пара минут – и я понял, что это тот самый бронепоезд, так напугавший меня недавно. Белые, занятые поисками, его пока что не заметили, а если и заметили, то не обратили внимания.
Мой план мгновенно изменился. Санька рассказывал, как работают орудия, которых на платформах бронепоезда было целых два. Были на нем и пулеметы, причем не ручные, какой я только что бросил разобранным, а станковые, стрелявшие гораздо точнее. Нужно было как-то подать сигнал и способ напрашивался сам.
Оттолкнувшись руками от земли, я вскочил и обернулся. Сидевший на лошади офицер смотрел, как его солдаты матерясь обшаривают холм в безрезультатных поисках. Меня он не видел и видимо очень удивился, когда был выдернут из седла. В следующую секунду я уже был верхом, лошадь испуганно закрутилась подо мной, а потом понеслась вниз по склону. Сзади опять заорали. Хлопали выстрелы, но попасть в меня так никто и не смог. Зато теперь за мной во весь опор неслись несколько всадников. Кто-то из них выстрелил на скаку,