– Это только ты видишь меня молодой, мой «одуванчик», – произнесла она. Чтобы не разрыдаться, Лена быстро вышла из комнаты сына. Она стянула с кровати грязную постель, отнесла в ванну, включила колонку.
– Данилка, я первая купаюсь! – крикнула она сыну. Включив душ, встала под воду. Ей казалось, что все прикосновения чужих рук и губ сползают с нее, как кожа. Схватив сетку, намылив ее, она начала стирать с себя все следы прикосновений, включив воду как можно горячей. Выйдя из ванны, она достала из холодильника окорочка, приготовленные еще с вечера, они лежали в миске, залитые кетчупом и майонезом, а сверху – кольца лука. Выложив все это на противень, она включила духовку, через полчаса будет готово. Теперь можно и себя привести в порядок.
Из ванны доносился шум воды, значит Данил уже там. Лена быстро проскочила в его комнату, ей захотелось еще раз посмотреть на конструкцию, собранную, как она решила для себя, сонным ребенком. «Как же он в темноте-то собирал? Свет он не включал, это точно, иначе она бы это увидела». Лена дотронулась до нее рукой, конструкция легонько крутнулась. «Забавно! О чем он думал, когда собирал? Она вошла в свою комнату, надела футболку под самое горло и легкие брюки, быстро навела порядок в комнате. Подойдя к трюмо, рассмотрела себя. Круги под глазами, синяк на скуле, не говоря уже о груди. Все это к вечеру придется замазывать, иначе на работу не пустят. Глядя на свое отражение, не могла поверить, что это все происходит с ней. А все так хорошо начиналось!
В шестнадцать лет ее взял в жены Рустэм. Тогда она была самая счастливая. Он носил ее на руках, от каждого брошенного на нее чужого взгляда загорался, хватался за оружие, она смеялась, целуя его. Он увез ее к себе в районный центр. Там, в горном азербайджанском селе, она была белой вороной. Наверное, они любили друг друга, она не знает, только через полгода его арестовали. Она осталась беременной. Ей хотелось верить, что он вернется и все будет хорошо. Она для него сохранила сына, о котором он так мечтал. Лене пришлось уехать из его семьи, где мать отказалась принимать ее как невестку. Они не были расписаны и жила она со своим Рустэмом как любовница. Его родителям она была не нужна. Она знала, как ее встретят дома, но ей было некуда идти. Мать заставляла сделать аборт, обзывая ее, она даже отказалась кормить Лену, и до зимы ей пришлось жить в летней кухне. Отец приносил ей туда хлеб и виноград. Он же и увез ее в роддом на своей рабочей машине. Она помнит, как косились на нее, приехавшую рожать без документов, зато она лежала в палате одна, палата эта считалась изолятором, а ей-то какая разница, главное, ее мальчик был в палате с ней и она могла к нему подходить в любое время. Отец решил дать ее мальчику, ее Данилу, свою фамилию, вот и имел Данил ту же фамилию и отчество, что и она. Родной отец претендовать на него не мог.
Лена закончила школу, поступила в хореографическое училище. Жизнь, кажется,