Слово «рубашка» Гость произнес с трогательно мягкой интонацией, но смотрел при этом серьезно. Семенов мял в руках продырявленный мяч, словно кепку, опуская голову все ниже.
– При применении АКС-74У на небольшой дистанции, – хладнокровно продолжил Гость, – шансы Живой Силы на выживание минимальны. Скорость пуль при выходе из канала ствола составляет 735 метров в секунду. Большая начальная скорость обеспечивает им высокую кинетическую энергию и пробиваемость.
– Гость, откуда я мог знать? – крикнул Семенов.
– Пуля, выпущенная из АКС-74У, с вероятностью 100% пробивает стальную каску на дистанции 500 метров, – бесстрастно сообщил Гость. – Нечего и думать защититься от нее рукой или портфелем с документами. Хотя жертва все равно закрывается руками, – Гость усмехнулся и сделал ладонью жест, словно отгораживаясь от солнечных лучей. – Это инстинктивное поведение. Тут ничего не поделать. Такова наша природа, верно? – Он выжидательно уставился на Семенова.
Семенов молчал.
– Инстинкт велит заслониться и спрятаться, потому что тебе обязательно надо выжить. Только он не говорит, для чего нужно выжить, – продолжал Гость, разглядывая Семенова так, словно видел его впервые. – Но лучше об этом и не спрашивать. А то ведь как бывает? Была Живая Сила – и вся вышла через аккуратные отверстия.
Семенов поднял голову. Он стоял в пустой коробке совершенно один.
– Гость? – неуверенно позвал он. – Ты еще здесь? Ты слышишь меня? Гость?
Он по-прежнему мял в руках испорченный мяч. Ему внезапно и страстно захотелось навсегда избавиться от всего, что напоминало о Госте, вызывая приступы стыда и отвращения к себе, с годами только нараставшие. Размахнувшись, Семенов швырнул кожаную тряпку как можно дальше. До него тут же дошло, что нет, так нельзя, ведь найдут, изучат, догадаются, начнутся вопросы. Кто найдет, о чем догадаются – об этом он почему-то не думал. Могучий инстинкт, на который намекал Гость, заговорил в нем в полный голос.
Встав на колени, принялся одышливо рыть руками яму прямо в углу вратарской, чтобы похоронить в ней изрешеченный мяч и свои мучительные воспоминания. Рыл все глубже и глубже, пока яма не стала большой, черной, зияющей. Из нее веяло сумрачной прохладой. Потянулся проверить глубину – и обнаружил себя в собственной скомканной постели, с измятой подушкой, валявшейся на полу у изголовья.
Тяжело поднявшись с кровати, Семенов сунул ноги в шлепанцы и прошаркал на кухню. Налил холодной воды из-под крана, залпом выпил и застыл перед окном с пустым стаканом в руке.
В окне за его двоящимся отражением чернел ночной двор, озаряемый редкими фонарями. Шел дождь. Невидимые в темноте, дождевые струи проступали в конусах призрачного электрического света. Казалось, дождь струился прямо из уличных светильников, отчего фонарные столбы стали похожи на гигантские душевые колонки. Ему захотелось принять душ, но он ограничился тем, что крутанул кран и