В стороне от завороженной компании стояли Первые. Дамир обнимал жену за талию, подбородок опустил на её плечо. Его никогда не смущала их разница в росте. На вопросы о том, каково это – быть с высокой девушкой, отвечал, что ему смертельно быть без неё.
– Как ты? – прошептал на ухо, губами коснулся мочки.
– Лучше, – Ева потëрла виски.
– Хочешь, поедем домой?
– Нет. Уже не кружится. Я просто не выспалась.
– Извини. Не могу обещать, что такого больше не повторится.
– Да ну? – она притворно удивилась.
– Очень боюсь, что тогда появится тот, кто возьмёт эту роль на себя.
– Я не дам… эту роль никому…
Поцелуй оборвал диалог. Новая порция света упала в небо с особенным грохотом. В отместку за то, что эти двое в его присутствии посмели дарить внимание друг другу.
– Знаешь, – он провёл языком по верхней губе, точно моментом ранее касался десерта, улыбнулся, – даже моя фантазия не даёт мне вообразить тебя с другим.
– Вообще не получается?
– Никак.
– Помнишь, когда я не умела плавать, ты смеялся над истерикой моего тела в воде?
– Злишься?
– Вспоминаю.
– Мораль?
– Если что-то не получается – учись.
– Или не жалуйся?
– Я бы советовала в любом случае учиться.
– Представлять тебя с другим? Ммм… Нет. Не моё. Всегда другим оказываюсь я.
– Потому что ты однолюб?
– Снова нет. Потому что я встретил ту, которая забрала всю мою любовь.
– Оу! Обожаю, когда в тебе просыпается писатель не только над ноутбуком.
– Я, – Дамир улыбался и продолжал, словно его не перебили, – теперь больше никого не смогу любить. Никогда.
– Нечем?
– Любить – нечем.
– Но у тебя же фантазия. Ты можешь вообразить.
– Воображать, родная, это моя работа. А работать без любви получается только у конченных мучеников. Ты же в курсе, что я не фанат страданий?
– Любишь по любви? – засмеялась.
– Люблю, – губами дотронулся до её губ.
Поцелуй торжествовал вопреки пиротехническим раскатам. Небо уяснило, что вполне может гореть до тла, этим до него нет дела, поэтому рвоту фейерверков посвятило исключительно преданным каждым и предающим всяким.
Наверное, странно объясняться в чувствах, когда ваши отношения равны числу из категории «страшно сказать». Ведь стоит произнести его вслух, и без тени, павшей на внешнюю юность, уже никак не обойдётся. Но Первые были вот