Я не знаю, что мною двигало в этот момент, но явно не разум. Я просто шагнула в темный каменный зев, забранный паутиной, словно театральными занавесями. За моей спиной снова скрипнуло, и коридор погрузился во мрак. Я бросилась назад, но тщетно – нигде не могла нащупать открывающего механизма. Так я оказалась в ловушке. Мне ничего не оставалось, кроме как начать продвигаться вперед по коридору на ощупь. Там было холодно, а руки мои, прокладывавшие путь, быстро покрылись слоем налипшей паутины. Я успокаивала себя тем, что мы не в каких-нибудь тропиках, и здешние пауки, должно быть, не ядовиты… Но с ужасом прислушивалась, не раздастся ли крысиного писка. Все-таки эти животные могут быть куда опаснее…
В конце концов, ход должен был вести куда-то, и вскоре я выберусь, успокаивала я себя. Но он все не кончался и не кончался. И не было ни малейшего дуновения воздуха, свидетельствовавшего о близком избавлении…
Отчаянье подкрадывалось ко мне. Рассудок, всегда столь послушный и спасавший меня в минуты меланхолии, уступил место безудержной эмоции страха. Я споткнулась и с криком, гулко разнесшимся по коридору, упала. И вот тогда, полусидя на каменном холодном полу, я почувствовала легкое дуновение, но исходившее не из коридора впереди, а слегка касавшееся моих волос сзади… Я замерла почти не дыша. Дуновение прекратилось, а потом продолжилось. Я медленно поднялась и, не понимая почему, произнесла «Бардальф?». И тогда я почувствовала то самое странное направленное ведение, которое помогло мне в первый день в замке найти дорогу к комнате брата. И я двинулась за ним.
По какой-то необъяснимой причине я доверяла тому, в чье существование я до сих пор до конца не верила. Тому, кто, возможно, даже явился причиной болезни моего брата. И все же я шла за ним, и он вывел меня из мрака каменного коридора в большую просторную комнату, залитую сумеречным светом ноябрьского пасмурного дня.
Первое время мои глаза привыкали, потом я разглядела пустынную залу с укрытой белой тканью мебелью. Окна здесь были чуть шире, и оттого комната казалась светлее, чем остальные помещения замка, в которых я до этого бывала.
Я попыталась стереть с рук и лица налипшую паутину и гулко чихнула. Этот звук как-то неестественно прозвучал в комнате, словно давно отвыкшей от каких-либо звуков.
Если мой призрачный проводник и существовал, то был где-то здесь, но ни дуновения, ни направляющего ведения я больше не чувствовала. Я медленно прошлась по комнате, взглянула в окно: там виднелась какая-то иная часть парка, где я еще не была. Потом обернулась. Свет лился мне в спину. И я вновь произнесла