Почему его так назвали? Когда-то в этом густом лесу жили разбойники, которые грабили и убивали путников, отнимая у них души. Земледельцы боялись селиться близ опасного урочища, и потому в его окрестностях не было ни единой крестьянской души…
Наконец, среди осин и орешника показался серый забор, украшенный геометрическим орнаментом и странными барельефами. За ним виднелись готические шпили и стрельчатые арки особняка. В девяностые годы такой стиль был в моде.
Автомобиль остановился. Вирятин стремглав выскочил из салона, чтобы вдохнуть свежий воздух.
Водитель сразу же уехал по своим делам. Павла Валентиновича перестала преследовать вонь масляной кислоты, и он начал различать запахи осеннего леса.
Пахло прелостью и грибами. Вирятин огляделся. Неподалёку на деревьях виднелись грозди опят, а на земле среди опадающих листьев – красные шляпки подосиновиков. Такого их изобилия Павел Валентинович ещё никогда не встречал.
Под дикой яблоней прела мелкая падалица, над которой кружили крупные бабочки с темно-бордовыми крыльями, обрамлёнными каёмкой цвета слоновой кости. Они питались соком забродивших яблок. «Интересно, почему они не пьянеют? Кстати, сфотографировать бы их!» – озадачился Павел Валентинович, порылся в кармане и обнаружил, что от волнения забыл в редакции сотовый.
Вирятину сразу стало не до бабочек, ведь осторожная хозяйка особняка предупредила, что откроет ему лишь после телефонного звонка.
Видеофона на калитке не было. Лишь внимательно рассмотрев дверь, Павел Валентинович заметил маленькую чёрную кнопочку. Три раза нажал. Никакого ответа!
Он не знал, что делать дальше, и начал рассматривать необычные барельефы на сером заборе.
На одном было изображено трёхногое животное с ослиными ушами, которое стояло по щиколотку в воде и упиралось в небо рогом, торчащим из носа.
На другом барельефе оно же баламутило этим рогом поверхность водоёма.
На третьем над колосьями летала крылатая собака…
Скорее всего, это были сюжеты из мифов, о которых Павел Валентинович ничего не знал.
Через четверть часа ветер усилился. Над лесом зависло тёмное облако, и пошёл легкий дождик. Замерзающий журналист начал беспрестанно нажимать на чёрную кнопочку, вспоминая азбуку Морзе и пытаясь воспроизвести своё имя.
Прошло минут пять, прежде чем Вирятин услышал высокий укоризненный голос:
– Долго вы здесь ждали, Павел Валентинович? Почему не позвонили, как было условлено?
– Телефон разрядился, – солгал он. – Совсем ещё новый. Не ожидал от него такой подлянки.
Калитка открылась. За ней стояла Ирина Геннадьевна в чёрном платье без рукавов. Её плечи покрывал шоколад ровного загара, привезённого с Багамских островов.
– Проходите! – улыбнулась она.
– Вы? – удивился Вирятин. – Сами?
– Да, решила не посылать Ксюшу, – Дремлюгина оглядела