Она провела Вирятина в комнату отдыха и включила экран со снимками девушек. У каждой были сфотографированы и лицо крупным планом, и обнажённое тело в разных ракурсах.
– Видите, какие у меня девахи? – похвалилась Дремлюгина. – Одна краше другой!
– И любая согласится?
Ирина Геннадьевна посмотрела на Вирятина снисходительно, как на ребёнка:
– Пусть только попробует заартачиться! У меня с ними разговор короткий. Если что не так – сразу выброшу в лес без копейки денег, без паспорта и без верхней одежды. Поблукает полдня среди осин – станет, как шёлковая… если кабан её не запорет.
– Суровая вы женщина!
– Бизнес заставляет. С одними мосты надо навести, с другими… Чиновничка умаслить, силовичка задобрить, делового партнёра к себе расположить. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь мой план сорвался из-за капризов девки-нелегалки! Все они у меня вышколены, все вымуштрованы. И при этом никаких контактов с внешним миром, никаких левых связей, никакой заразы… Чисты, как слеза: их каждую неделю проверяют врачи. Ну, как насчёт девочки?
– Нет настроения, – сам не понимая почему, сказал Вирятин.
– Если передумаете, скажите банщику.
Ирина Геннадьевна вывела Вирятина назад в коридор и нажала на кнопку лифта.
– Когда закончите париться, не тащитесь назад через мастерские. Поднимитесь на этом лифте, и окажетесь рядом с гостиной. Видите, как здесь всё продумано! Теперь идите и раздевайтесь, банщик к вам спустится минуты через две-три.
С этими словами Дремлюгина запрыгнула в открывшуюся кабинку.
Через два часа *
Когда Вирятин поднялся в гостиную, он увидел Ирину Геннадьевну, отдыхающую в кресле перед камином. Как и вчера, в картинной галерее, она откинула голову назад и то ли дремала, то ли о чём-то размышляла.
Лишь когда Павел Валентинович почти вплотную к ней подошёл, она открыла глаза, вызвала домработницу и приказала заварить чай. Затем велела ему сеть на диван, рядом с которым стоял журнальный столик, а сама встала и посмотрела в окно.
– Дождь усиливается, – сказала она. – Оставайтесь здесь. Комнату я вам выделю.
– Неудобно как-то… – замялся Вирятин.
– Оставайтесь-оставайтесь! Кстати, что к чаю подать? Что-нибудь сладенькое? У меня готов яблочный пирог и есть дикий лесной мёд. Будете?
Вскоре вошла служанка, поставила на журнальный столик чайник и вазочку с мёдом, разлила чай по чашкам и удалилась. Ирина Геннадьевна села на кресло недалеко от Вирятина и ласково на него посмотрела.
– Так о чём мы договорились? – задушевно спросила она. – О том, что вы мне поможете, правильно? У вас ведь есть поклонница