В заключение, баба Нюра сказала, что за время, пока она служит Задвижкой, это второй случай, когда Ладанея проявляется именно в Избранной, а не в иной девице. По-всему, это благостный знак: сама Светозарная примет участие в походе. И обережёт, и подмогнёт, коль нужда в том будет.
– Детонька… это великая радость для меня! Скольких отправляла, ни один не возвернулся… Какая боль… Теперь верю: вернёшься! Обязательно вернётесь! И Зерно отыщете… Ладушка подсобит! Давай, золотце, мойся. Времени у нас с тобой осталось с гулькин нос. Как помоешься, ополоснись сперва с этого тазика, опосля с этого. А в последнем постой ножками, сосчитай до ста – и вылазь. Водицу плесни под полок.
Я особо размываться не собиралась, по – этому управилась быстро. Всё сделала, как просила баба Нюра. Плеснула последнюю воду под полок и…
– Поаккуратней можно? Ядрёно копыто головой в корыто! – раздался писклявый голосок и на мокрую лавку вылез крохотный старичок, облачённый в нечто пёстрое, лоскутное. Он был мокрый, как говорится, с головы до пят.
Я на мгновенье потеряла дар речи, лишь, машинально, прикрылась тазиком.
– Слышал, слышал, молодица. Больно хлипкая ты, худосочная… Ладанеюшка посправнее была, округлая. Сдобная, кровь с молоком. Как счас помню: глазоньки ясные, глянет, как медком мазнёт, засмеётся, что твои бубенцы…
– Вы что… видели её? – Я медленно приходила в себя. – Сколько же вам лет?
– Кто ж их, молодка, считал лета… Нюрка против меня пелёношный младенец, а, поди, уж четвёртый век завершает. Ладанеюшку, знамо дело, видывал. Жаловала шибко наш народец. Последний разок лицезрел в аккурат, когда уходили в Тридевятое. Наши все подались следом, а я вот остался… Молодой ещё был, глупый: лез во все щели, любопытством гонимый. Не углядел, как ноженьку занозил. Тут наши собираются в поход, а у меня ногу раздуло по самое коленце… Ты, молодка, гляжу, никуда не торопишься? Что ж слухаешь, ушки развесив? Я ведь могу трендеть бесперебойно, мне спешка без надобности. Ладно, не кукся, ступай тряпчёнки свои вздевать, а я тем временем к себе сбегаю: есть у меня тебе подарочки. – Дедулька прокатился по мокрой лавке до стены и мышкой скользнул под полок.
Я прошла в предбанник и, ещё не успела толком одеться, как услышала:
– Варуня, я ужо обернулся!
Дедуля сидел на полке, болтая ногами. В руках держал мешочек, похожий на старинный кисет.
– Нюрка признала в тебе явление Ладанеюшки,