Журнал «Иностранная литература» № 10 / 2012. Группа авторов

в качестве “Script Writer Editor”[13]; я сижу в комнате, где еще два сотрудника и две секретарши; я и эти двое сотрудников обрабатываем театральные пьесы для радио; кроме того, я должна время от времени сама писать радиопьесы, еженедельно готовить рецензии на фильмы, читать и оценивать неимоверное количество рукописей, в массе своей очень плохих. То, чем я занимаюсь, не всегда плохо, для Австрии даже довольно рискованно то, что мы предлагаем нашим слушателям – от Элиота до Ануя, – однако мы, как ни странно, даже имеем успех. Ты, возможно, не одобришь того, что я столь ужасающе “прилежна”, я добилась определенного успеха и смогла обеспечить себе очень хорошее положение за короткое время, и, хотя моя работа меня во многих отношениях не удовлетворяет, я делаю ее с удовольствием и радуюсь тому, что могу работать. Я решила для себя – хотя не знаю, удастся ли это осуществить, – что останусь здесь на год, а потом уеду в Германию, перейду на немецкую радиостанцию – если я когда-нибудь полностью освою ремесло. Я случайно попала на радио, и до сих пор мне не приходило в голову сделать эту работу своей профессией, но теперь, когда я вижу, что мне дается шанс – причем не самый худший, если вспомнить, что нынче очень трудно овладеть сколько-нибудь приличной профессией, – я почти готова его использовать. Хочу спросить тебя, как ты к этому относишься, поскольку, строя такие планы, я думаю – пусть тебе это и покажется странным – о “нас”.

      Дорогой Пауль, я знаю, что ты теперь меня больше не любишь, что ты больше не думаешь о том, чтобы взять меня к себе, – и все же я не могу иначе, не могу не надеяться, не работать с надеждой подготовить тем самым почву для совместной жизни с тобой, что дало бы нам определенную материальную стабильность, позволило бы нам – здесь ли, там ли – начать все заново.

      Я больше не могу и не хочу ничего обещать и ни в чем тебя заверять. Скорее, я ищу какое-то доказательство, и мне все равно, примешь ты его или нет; возможно, в твоих глазах это ложное и плохое доказательство. Но я уверилась в том, что могу “обеспечить” именно “эту” сторону жизни лучше, чем ты, и, если я претендую на то, что люблю тебя, я должна суметь ее обеспечить.

      Тебя нет здесь со мной, и мне от этого и легче, и тяжелее. Я до боли тоскую по тебе и все же иногда радуюсь, что у меня сейчас нет возможности к тебе поехать; я должна обрести еще большую уверенность, я должна обрести уверенность ради тебя.

      Не отвечай мне на эти строки – разве что у тебя самого возникнет такая потребность. Пиши мне вообще, пиши, чтобы я знала тебя и не была такой одинокой в суете мимолетных дней и событий, среди множества людей и многих дел.

      Только что у меня были Нани и Клаус. Нани нашла комнату неподалеку от Главной таможни и очень этому радуется. Два стихотворения, которые ты послал Клаусу, мне известны, я положила их к другим, что у меня были. Сегодня я перепишу для Клауса “Воду и огонь”, чтобы тебе не нужно было пересылать ему его.

      Об этом стихотворении: оно для меня совершенно ново и неожиданно, у меня такое ощущение, словно вдруг прорвался поток ассоциаций и открылась