– Я слышал, ты из «Вымпела»? – спросил меня Князь.
Я кивнул, и он продолжил:
– Меня зовут Сергей Юрьевич, я тут главный в русском гадюшнике. Сам бывший начальник УБОП, статья двести восемьдесят шестая, девять лет. Полтора года как здесь, сам все это начинал, – князь шлепнулся на стул, и тот заскрипел под таким весом. Потом он увидел кого-то за стойкой бара и погрозил кулаком.
– Я сказал всем выйти, тебе особое приглашение нужно? – грозно пробасил он на кабатчика, – по кой хрен баб пустил?
– Так это, они же, – залепетал хозяин таверны, – это же как бы…
– На хрен пошёл! – рявкнул Сергей Юрьевич и махнул рукой, – одни долбо@бы вокруг, пока кулаком не дашь, так и будут мямлить, Сергей Юрьевич, бля, Сергей Юрьевич… Будем надеяться, что ты не такой, – и он снова пристально посмотрел в мои глаза.
Я взгляда не отвел, смотрел будто куда-то за дверь, сквозь сидящего напротив меня Князя.
– Вася, – гаркнул Сергей Юрьевич, не отрывая взгляда, и в зал с улицы тут же прибежал тот самый толстый писарь с красной папкой, – дай бумагу, – протянул Князь руку, и очкастый достал из папки лист формата А-4 почему-то жёлтого цвета.
– Подписывай, – положил лысый лист передо мной, а Вася услужливо протянул ручку.
Я взял гусиное перо, которое, на самом деле, было обычной шариковой ручкой, только издалека его можно было принять за перо. Интересно, а почему нет чернильниц? Могли бы тоже поставить для антуража. Что у нас тут написано?
Я, Антон Владимирович Сандунов, или «Самурай», под этим именем зарегистрирован при переходе на территории Западного Форта, прошу принять меня в Дружину Князя Русского Сергея «Медведя» Косолапова. Обязуюсь стойко переносить все тяготы и лишения службы, строго и прилежно исполнять все приказы и распоряжения Князя и вышестоящих командиров, защищать и беречь все то, что нам дорого в нашем городе и в русском анклаве, обязуюсь с честью и гордостью носить имя Дружинник. Я понимаю, что нарушив свое слово, я стану изгоем и буду всеми презираем. Слава Великому Князю Сергею «Медведю» Косолапову! Дата, фамилия. Осталось только подписаться и вступить в добровольное рабство. Я на секунду замешкался и оторвал глаза от документа.
– Воля твоя, – усмехнулся Косолапов, – или идешь ко мне в Дружину, или я могу позвать Антонина, и он тебя увезет на суд. Ну а там суд будет недолог и исход, думаю, нам с тобой понятен.
Пауза повисла в таверне, только был слышен стук моего сердца. Размеренный, тук-тук-тук. А потом заскрипело перо, это я выводил свою подпись под текстом на желтой бумаге. Князь Медведь взял бумагу, посмотрел, кивнул головой, передал её Василию, который сразу убрал в папку и вышел. Тут же в таверну зашли ещё с десяток человек, а князь встал, потянулся, будто у него болела спина, поправил свой меч на поясном ремне и, обращаясь к кому то из