Сломанный веер, рассыпаны бусы…
Сломанный веер, рассыпаны бусы —
Жемчуг по полу как будто живой…
Может, у нас слишком разные вкусы
Этой дождливой июльской зимой?…
Открыта шкатулка – кольца, браслеты —
С тонкой руки одинокой такой…
Что с нами сделали совесть, запреты
И напускной бутафорский покой?
Ленты, корсеты и запах аниса —
В спешке разбитый флакончик духов.
Кто вы, милашечка, прима-актриса?
Фея из самых запутанных снов?
Кружево, ткани, дуэли, кареты,
В сумраке свечи… (смахнула – слеза);
Мраморной лестницы вновь пируэты,
В мечтах заблестят изумрудом глаза.
Прежние вальсы, балы, секунданты
Шпаги, герои, ан гард и туше[8],
Только все скрыто под пышные банты
В плачуще-детской девичьей душе.
Прошу, расскажи мне сказку…
Прошу, расскажи мне сказку,
Тихо, на старофранцузском…
Про дым без огня и ласку,
Про солнце на небе узком.
А может быть, что-то другое,
Но то, чего я не знаю,
Такое безумно родное…
Скажи, не молчи, умоляю!
Что ты об этом знаешь
Живой кашемировой ночью?
Когда заклинанья читаешь,
Крадешься ко многоточью.
И тысячи лет закатов,
И сотни веков рассвета
Уходят без адресатов
На тот край немого света.
Плывет аромат аниса
И пряностей для глинтвейна…
«Усни, успокойся, киса,
До праздника ночи – Самхэйна»[9].
Эрин[10]
Ирландские травы в пасмурном Эрине
Тихо вплетаются в запах дождя.
Шел человек по дороге затерянной
Прочь от людей, вглубь себя уходя.
Пыль придорожная, запахи, звуки ли —
Все вдруг смешалось в один мерный звон
Шел человек, его звали, аукали
Тени… А он, вглубь себя погружен,
Не замечал, как реальность шатается,
Призрачной дымкой укрыв все вокруг;
Как древний город во прах рассыпается
Сотнями тысяч потерь и разлук.
Память, казалось, давно уж утеряна,
Ведь это было безумно давно.
Шел человек по дороге из Эрина,
Но от себя нам уйти не дано.
Его леди
Письмо из Марселя
Тебя не изменит злодейка-чума!
Да, пусть это странно, безумно, нелепо…
За окнами ночью бушует зима,
А я догораю над свечкою слепо.
За строками скрыто живое тепло
От тысячи тысяч одежд Женевьевы,
И сколько бы лет с этих пор не прошло,
Я буду, как прежде, милей королевы.
Топазовых глаз нету сил оторвать
В