Она встретила меня с удивлением, но довольно приветливо.
– Не ожидала вас так скоро увидеть, – сказала Ольга Яковлевна с располагающей улыбкой. – Ах, я прежде всего хочу вас поблагодарить: ваша пена от ожогов мне очень помогла.
– Я рада. Но как вас угораздило так обгореть? – с сочувствием спросила я.
– У меня очень восприимчивая кожа. Я всегда пользуюсь кремом для загара, а в тот раз поездка на острова была такой внезапной, что я не успела подготовиться. Ну и, как говорится, дорвалась до солнца… У вас ко мне, Татьяна Александровна, возникли новые вопросы? – внезапно перешла на другую тему Терентьева.
– Да, я хотела бы поподробней узнать, что из себя представляет Нинель.
– Нинель? Вы имеете в виду Нинку Червякову?
– Да, вы ведь из одного поселка, а там, как водится, все друг у друга на виду…
– Это не совсем так. Мы с Лидусей жили в Нижнем Текстильщике, а Нинка – в Верхнем. Она даже в нашу школу не ходила, родители ее в Тарасов на машине возили.
– Даже так! – удивилась я. – А кем же были ее родители? Вы в прошлый раз как-то интересно охарактеризовали их. Никак не припомню слово…
– Куркули! – мгновенно вспомнила Ольга. – Так мои родители Червяковых называли. И отец, и мать Нинкины на нашем местном хлебозаводе работали. Если не ошибаюсь, мамаша главбухом была. Против нее даже уголовное дело возбуждали! Точно не знаю, правда, в чем там суть дела была, посадили ее или нет… Я тогда уже здесь в политехническом институте училась, с Володей стала встречаться, и Червяковы меня мало интересовали. Когда мне Лидуся первый раз рассказала, что ее Колька с Нинкой роман крутит, я даже не сразу поняла, о ком она говорит. Только по рыжим волосам и припомнила.
Я заметила, что сегодня Ольга Яковлевна была более разговорчивой. Оно и понятно: самочувствие ее улучшилось, и мужа, который мне явно не симпатизировал, поблизости не было.
– Скажите, а почему вы не хотели, чтобы ваш муж узнал, что я частный детектив? – спросила я, наблюдая за реакцией Терентьевой.
Ее лицо оставалось спокойным, и я решила, что она намерена мне ответить со всей искренностью.
– Вы, Татьяна Александровна, не просто частный детектив, а тот самый детектив, который расследовал убийство его двоюродной сестры. Володя никак не может поверить, что Маша погибла от руки собственного мужа, его больше устраивает милицейская версия. Впрочем, это дело прошлое… Я ему вчера все-таки рассказала, кто вы такая. Ну не могу я ничего от него утаить, и все тут!
Последняя фраза получилась у Терентьевой какой-то театральной, но я приняла ее на веру.
– Хорошо, тогда расскажите мне о Вахрушеве: каким он был в те годы, когда вы все жили в Текстильщике? – спросила я и поняла, что каждое мое упоминание о малой родине Ольги Яковлевны задевает ее самолюбие. – Кстати, а ваш муж, Владимир Геннадьевич, не оттуда же родом?
– Нет, он коренной тарасовец.