– Слушай, мы-подруги, но я не её мамка или сестра, чтобы сразу инфаркт ловить, когда её рядом нет. И с чего ты взял, что я не волнуюсь по этому поводу? Я сегодня утром уже опросила ребят. Сказали, что ее никто из наших не видел. Я уверена, что с ней все будет нормально. Может, она просто решила временно побыть наедине с собой. В эти моменты, её лучше не трогать. Вот если её не будет весь день, тогда это будет повод для беспокойств. Но я тебя уверяю, всё будет в порядке. Вожатая сказала, что она ей утром передала, что она не в настроении и хочет побыть одна в библиотеке.
– А чего ты сразу мне об этом не сказала?
– Да так, проверяла тебя. Хотела узнать серьёзность твоих намерений. Да и заодно, сколько полезных советов ты сейчас получил. Будешь мне ещё должен за такую полезную лекцию.
– Ну ты и даёшь. Ну ладно, учту. Пока. Ещё увидимся.
Я вышел из домика и направился к библиотеке. По пути, я заметил лицо корешка Стругацкого-Алёшки. Что он делал возле домика Ирки? Неужели, подслушивал наш разговор? Зайдя внутрь, я никого не обнаружил. Ко мне подошла юная библиотекарша лет двадцати, примерно моего роста.
– Чего хотел, пионер? -спросила она безэмоциональным тоном.
– Я хотел спросить: сюда сегодня утром не заходила девочка по имени Макото Савамура?
– Нет у нас таких. Была только Марина Суворова сегодня утром. Приходила почитать.
– Скажите, а у неё не были черные волосы под карэ, зелёные глаза и азиатская внешность?
– Да да. Это она и была. Но можешь не утруждаться. Её тут уже нет. Куда пошла-не в курсе.
– Ясно. Ну, я тогда пойду.
Выйдя из библиотеки, я направился к домику, где собирались вожатые. Это было их местом для совещаний. Он представлял из себя старое обветшалое здание обвитое изсошхей виноградной лозой, которое не видало ремонт ещё со времён Ленина. Как только я поднялся по крыльцу и собрался постучаться в дверь, она резко распахнулась и ударила мне в нос, от чего я отскочил назад. Из здания выходила Елена Михайловна.
– Сергей. Что ты тут делаешь? Ты хотел что-то спросить? Чего это ты за нос держишься? Это я так тебя ударила? Прости, пожалуйста. Я не хотела. Пойдём обработаем тебе его.
Она отвела меня в медпункт, где Авраам Петрович снова заполнял какие-то записи. Интересно, что же он так активно пишет в своей тетрадке? Неужели у нас столько больных детей в лагере и на каждого надо делать записи? Такое ощущение, что он занимается этим всё своё свободное время. Заглянуть бы раз в его каракули, да и узнать об этом. Он закончил писать, закрыл тетрадь и положил её в шкаф.
– Ну что, товарищ пионер. Рассказывай! В какую передрягу на сей раз попал?
– Да вот подскользнулся, упал. Очнулся-сломан нос.
– Можешь не объясняться. Сейчас мы тебя