Богатырщина. Русские былины в пересказе Ильи Бояшова. Группа авторов

с коня, ухватил ту суму двумя руками, но как только ни тужился, разве что повыше колен сумел поднять её: и тут же по колена в землю угряз. Потекли у Святогора слёзы, однако он не сдаётся, хоть и трещат его кости. Ещё повыше поднял суму – ан уже по плечи в земле стоит.

      По белу лицу Святогора не слёзы – кровь стекает. Ещё выше суму поднял. Осталась одна его голова на поверхности.

      Понимает Святогор: стоит ещё выше суму поднять, уйдёт он целиком в землю. Бросил ношу – едва вылез.

      Сказал сам себе:

      – Впредь не роняй, старый дурак, слова без толку, не кичись своею силой, ведь на любую силу ещё бо́льшая отыщется. Поделом мне, луню седому, пустобреху-бахвальщику.

      Зарёкся он с тех пор с тягой земной бороться.

      Святогор и Господь

      

олго жил Святогор-богатырь – борода его стала свиваться кольцами: всю землю можно той бородой укрыть. Тяжесть Святогора земля едва выдерживает. По-прежнему богатырь кручинится: нет ни среди черносошных людишек, ни среди бояр и князей равных ему по силе. Не с кем Святогору удалью мериться, не с кем сшибиться в честном поединке.

      Не выдержал он, взмолился Богу:

      – Тягостно одному маяться!

      Небо далеко, Господь высоко, однако Святогор просит:

      – Сто лет стукнуло, а нет мне заменщиков.

      Молчит Господь.

      Святогор припадает к земле, прислушивается – не народились ли где ему помощники.

      Вновь молит:

      – Пришли на Русь богатырей!

      На третий раз Бог не выдержал.

      Исцеление Ильи Муромца

      

от что сделал Господь. В селе Карачарово, что под городом Муромом, жил крестьянский сын. Всем был хорош: пригож и послушен, да вот беда – с рождения не слушались его руки-ноги. Сидел Илюша сиднем целых тридцать лет, смотрел в окошко и мух давил. Сельчане жалели болящего, а пуще – его родителей. Приходилось тем хозяйство вести без сыновней помощи: уходили засветло, возвращались затемно.

      Раз пришли в то село трое калик перехожих. Встали они под косящатым окошком, подали голоса:

      – Распахни-ка ты, Илья, нам широкие ворота. Приветь усталых странничков.

      Илья вздыхает:

      – Как же мне распахнуть ворота? Сиднем сижу целых тридцать лет. Руки-ноги меня не слушают.

      Калики советуют:

      – Всё же попробуй, встань.

      Илья на то обиделся:

      – Зря вы над убогим насмехаетесь. Или глухи от старости? Говорю ведь: не подняться мне с лавки.

      Однако упрямы перехожие калики:

      – Вставай, Илья!

      Не успел ответить Илюша странникам, как почуял незнакомую прежде силу. Ноги сами вскочили, понесли его к дверям, а затем и во двор. Отворил он ворота гостям, а себе надивиться не может.

      Между тем зашли в избу белобородые калики, поклонились Христу с Богородицей. Крест они клали по-писаному, поклон вели по-учёному. Достали походную баклагу, налили в чарочку медвяного питьеца.

      – Уважь нас, сирых, Илья Иванович! Отпей-ка из чарочки!

      Горька для Ильи оказалась та чарка, однако