– Первый дивизион, построиться на плацу!
Реакция оставалась прежней. Тогда капитан Симонов вытягивал свою длинную, тощую длань и выключал телевизор.
– Первый дивизион, построиться на плацу!
Что тут начиналось! Грузинские «могитхан дедис мутели» и армянские «ворот кунем» обрушивались на голову капитана Симонова мощнейшим горным потоком, который поддерживался вкраплениями азербайджанских «сикимов» и «сычдыров». Перевод, в принципе, не требовался, поскольку все было понятно по одним интонациям. К тому же многонациональный состав нашего дружного армейского коллектива способствовал быстрому изучению нецензурной лексики каждого из существовавших в полку языков.
Капитан Симонов не обращал на это никакого внимания и, в конце концов, добивался своего. Дежурный по дивизиону, которому, понятное дело, не нужно было выходить строиться на плац, принимал сторону занудного офицера и начинал пинками выгонять публику на улицу. Пережившие тяжелейший эротический стресс солдаты и сержанты покидали комнату, сопровождая процесс криками: «Симонов – чума ХХ века!», а освободившуюся ленинскую комнату занимал дежурный по дивизиону и каптерщики нашего взвода, ибо, хоть и мы жили в одном помещении, наш взвод и первый дивизион являлись разными подразделениями с разными командирами.
Первый дивизион вообще гоняли гораздо больше нас. Они были рабочими лошадками, а мы – блатными, потому что ВУП (взвод управления), как и ВМО (взвод материального обеспечения) отвечали за организацию всего армейского быта – от мирного до боевого. А пока мы все это обеспечивали, дивизионы занимались (или, скорее, должны были заниматься) боевой подготовкой.
Поэтому, дежурными и дневальными по дивизиону заступали только ребята из самого дивизиона. Особенно часто эта роль выпадала упомянутым выше Месхидзе и Сахарашвили. Они все время ходили вместе, а дежурили по очереди – это была такая своеобразная привилегия. Они выступали как бы маленькими дивизионными начальниками. Месхи и Сахар – так их называли – вообще обладали неплохим чувством юмора. Однажды вечером в казарме устроили какой-то безумный бардак – все кричали, визжали, прыгали по койкам, кидались подушками… В общем, вели себя, как настоящие обезьяны.
В конце концов, этот ад привлек внимание дежурного по полку, майора Гайворонского. Он начал колотить в закрытую стеклянную дверь, которая вела из казармы сразу в помещение штаба.
– Месхидзе! – заорал Гайворонский, едва не расколотивший стекло, потому что дежурный по дивизиону его не слышал, – Месхидзе!
– Слушаю, товарищ майор!
– Что у вас за бардак? Немедленно ко мне!
Месхи убежал в штаб, и на несколько минут воцарилась тишина. Когда Месхи вернулся, он с порога заявил:
– Майор Гайворонский спросил, что у нас происходит? Я сказал: «Свинья забежала в расположение,