Змея подколодная. Елена Касаткина

вижу я, как ты с лица-то спала. – Фрося с интересом взглянула на парня с коляской. – Только зря сердце рвёшь, он молоканин, а они с иноверками не люблются, у них там строго, только среди своих. Вон Фёкла, та из ихних, вроде как любовь меж ними.

      От этих слов Уля вспыхнула.

      – Ого, как тебя… Надо мной потешалась, а сама яки буряк стала, – Фрося прыснула фонтаном брызг, но, увидев, каким расстроенным стало лицо сестры, сочувствующе погладила ей руку.

      – Ну чё ты, да он же маленький совсем. Ему и симнацати нет, кажись. Он и сюда-то ходит ради брата. Федька сам не может, а возраст уже требует. До девок охоч, только никто с инвалидом любиться не хочет. Вот Тишка его и возит.

      Тем временем парни заняли сваленные в кучу брёвна. Смолкли, семечки плюют, на девчат поглядывают. Тиша подкатил коляску к краю бревна, сам присел рядом. Кепку снял, пригладил чуб. Уля иголку в ткань наугад тычет, глаза поднять боится. Фрося снова к ней.

      – Ну, глянь. Вон тот, третий с того краю, где коляска стоит, Фанасий мой. Погляди, куда смотрит.

      Уле поднять глаза и хочется, и боязно. Голову не поднимает, только брови, из-под них смотрит, но только Тишу и видит. А он как будто и не видит её. Кепку в руках мнёт. Глаза в землю.

      – Ну чё, глядит? – толкает в бок Фрося.

      Уля вздрогнула. Опомнилась.

      – Глядит, да.

      – На кого? – не отстаёт Фрося, которая упёрла глаза в пяльцы, и с равнодушным видом вышивает своё квадратное яблоко.