В то время я была стройной, но угловатой, рыжеволосой, к тому же близорукой девочкой, да ещё с комплексом неполноценности. Очки носить стеснялась, прятала без чехла в карман, боясь прозвища «очкастая». Часто разбивала стёкла и, плача от страха, что теперь не увижу с последней парты написанного на доске, жалела отца, понимая, что ему опять придётся ехать в город, искать мне нужные стёкла, оплачивать их. Я ещё не понимала цену денег, но знала, что радости это никому не доставит и что я не имею право делать кому-то больно. В эту поездку на родину отца даже стёкла в очках у меня целыми остались, и я это тоже посчитала чудом.
Запомнился ещё один момент, как за час до пересадки в Куйбышеве, познакомилась с молодым военным.
– Ты знаешь, моя мама такие чебуреки выпекает, пальчики оближешь. А манты! Ты ела когда-нибудь манты? Если в них положить к мясу побольше лука, да приправить перчиком, да на пару приготовить…
К тому времени я уже основательно проголодалась, и беляши, за которыми он спрыгнул на одном из полустанков, показались мне райским блюдом. Парень рассказывал о своей судьбе, приглашал в гости. Он был уверен, что я непременно понравлюсь его маме. Именно он помог мне в Куйбышеве: проводил на нужную платформу, посадил в вагон поезда, следовавшего в направлении Оренбурга. Я махала ему из поезда платочком, прощаясь и уже тогда понимая, что мы не увидимся больше в этой огромной стране, где множество людей встречаются и расстаются ежедневно.
Вокзал Сорочинска, последнего пункта моего назначения, был небольшим. Пассажиров всего несколько. Среди них не оказалось меня встречающих. Сердце дало себя сразу знать, так как я к этому не была готова. В тот момент решила, что доберусь сама. Мне уже море было по колено.
Но и здесь нашлись добрые люди, которые разбирались в местных населённых пунктах. Несколько сильных рук помогли взобраться в кузов крытой грузовой машины. И вот в предрассветной мгле я уже мчусь по оренбургским степям навстречу новым чудесам.
На развилке дороги меня высадили, показав рукой направление дальнейшего пути. На моё счастье, именно здесь, на этом перекрёстке дорог посреди бескрайнего поля колосящейся пшеницы, состоялась неожиданная встреча с братом отца:
– Как тебя зовут? Ты – дочь Ивана? – услышала я неожиданный голос, прозвучавший со стороны пшеничного поля, где расположилась группа мужчин, отмечающих с утра какой-то праздник. – Так я тебя еду встречать… Усталость уступила место удивлению, непониманию, своего рода недовольству, но вместе с тем, и радости, что я прибилась, наконец-то, к какому-то берегу и не потерялась посреди безбрежных степей, засаженных различного рода злаковыми культурами.
О малой родине отца
С детства я знала, что мой отец родился через два года после Октябрьской революции 1917-го года