Его движения сейчас были небрежными, нарочито ленивыми, а тон – будничным. Таким не о других мирах и чудесах рассказывают, а делятся новостями о соседях. О ерунде всякой будничной.
– В твоем случае, – сказал Кондор, – замешана воля божества. У нас их несколько, и…
– То есть я что, божественный посланник? – перебила я его.
Как смешно.
– Вроде того. – Волшебник хлебнул чаю. – Маленькая посланница многоликой богини. И, конечно, явилась в наш мир не просто так, а чтобы стать свидетелем неких важных событий, – в его тон проскользнуло немного ехидства, но тут же испарилось. – Ты – наблюдатель, – голос стал серьезнее. – Немного – жрица. Немного – носитель божественной воли. И наша гостья.
– Обалдеть, – сказала я, подумав, что встреться мне эта богиня, я бы с удовольствием с ней поговорила.
Возможно, с использованием канделябра как решающего аргумента.
Или… Или – не знаю.
Кондор сощурился, чуть задрав подбородок.
– И еще – моя… подопечная.
– Спасибо, что не невеста, – я скрестила руки на груди.
Он устало вздохнул и словно хотел что-то сказать, но не стал.
– А если я попрошу вернуть все как было? – попыталась я.
– Будет примерно так же, как с дверью в коридор. – Кондор пожал плечами. – То есть не получится. Выход закрыт все той же божественной волей, откроется… допустим, через несколько месяцев. Или когда ты увидишь то, что должна увидеть и передать туда. – Он указал пальцем на потолок и поднял взгляд вверх. Шутливо. Словно всех этих богов и божественную волю в гробу видал и имел право демонстрировать это, не боясь ни молнии с небес, ни превращения во что-нибудь нехорошее. – Клянусь, милая, будь моя на то воля, я бы с радостью вернул тебя твоей матушке, а не оставлял бы здесь, но, увы, выбора у нас нет. – Он сделал глоток чая и криво улыбнулся. – Могу лишь обещать безопасность, развлечения и приятную компанию. И хорошее вознаграждение, которое ты сможешь забрать с собой. Золото – во всех мирах золото.
Потрясающе.
Моего согласия, конечно, предварительно никто не спрашивал.
– То, что я ничего не помню… Ой!
Я сощурилась и коснулась виска, потому что голова отозвалась острой болью.
– Следствие заклинания перехода, – ответил Кондор. – Оно… скажем, пытается уберечь тебя от слишком сильных впечатлений. Смягчает удар.
– Отлично смягчает, – с сарказмом ответила я.
– Мне жаль, – ответил он таким тоном, что было ясно – ему, в целом, все равно, и особого сочувствия к моей беде он не испытывает. – Через несколько дней память вернется, с моей помощью или без, а пока постарайся не думать об этом, иначе....
Я снова ойкнула, потому что не думать не получалось – и голова реагировала острым разрядом боли каждый раз, когда я пыталась вспомнить свой путь через темный