А когда в свет фар нашего медкара вбежал патрульный, я вздрогнула, нервно сглотнув. Он поднял руку, и в воздухе повисла проекция знака «стоп». Наш медкар покорно остановился, заглушив мотор.
– Что случилось? – Немка высунулась из дверей. – Зачем остановили? Нам в хирургию срочно.
– У меня тут три трупа, один с травмой и еще один сейчас кони двинет! Врач нужен, срочно! – патрульный поднял забрало защитного шлема, обнажив бледное лицо с легкой испариной на лбу.
– Медкар занят. Мне нужно ребенка в хирургию! Вызывай другую бригаду!
– Я вызвал! Едут! Да вы че! Я говорю, у меня сейчас третий труп будет! Вы же, епт, клятву давали!
– Ты меня на «епт» не бери! – крикнула ему Немка и обернулась к мониторам подростка. – Состояние?
Рыжая подскочила к приборам и развернула в воздухе проекцию с жизненными показателями.
– Стабильное состояние. Препараты подействовали.
– Идем, кого сможем, стабилизируем до приезда реанимации. Запас времени у нас есть. Берем реанимационные боксы. Стажер остается здесь!
Врачи вышли на дорогу, а я прислонилась к окну медкара, разглядывая месиво из трех машин. Грузовой тягач на боку, из-за него торчал помятый бампер желтого такси-кара, отдельно брюхом вверх лежала машина службы водопроводных и канализационных систем.
За моей спиной послышался шорох, словно кто-то скомкал полиэтиленовый пакет. Я обернулась. Мальчик лежал неподвижно с закрытыми глазами. Показатели на приборах в пределах нормы, только на его скулах и щеках стали заметнее мелкие капилляры лилового цвета.
– Спец по андроидам?
От неожиданности я подпрыгнула на сидении.
– Ты немая, что ли? – нервно повторил знакомый голос в гарнитуре. – Стажер?!
– Слушаю.
– Тащи запасной реанимационный аппарат. Как там у тебя, что по приборам?
– По приборам все в норме, но… – запнулась я на полуслове, не зная, как правильно описать изменение внешнего вида мальчика.
– Что? Что «но»? – переспросила Немка. – Ты сказала, по приборам все в норме.
– Да.
– Ждем, – она шумно выдохнула в динамик. – Бегом! Туда и обратно!
Спрыгнув на асфальт с подножки, я снова обернулась. Мальчик лежал неподвижно. Его жизненные показатели на проекции светились тонкими зигзагами.
Посреди груды искореженного металла и коробок с логотипом «Мясная компания», что высыпались из фуры, блестели лужи черной крови. Врачи суетились возле человека, распластанного на асфальте безвольной куклой. Сильный ветер колыхал полиэтилен, которым успели прикрыть трупы, и казалось, что они движутся, упираясь то вздыбленным локтем, то коленом в упругий пластик. Один лежал дальше всех, ветер трепал целлофан, и на его спине я увидела светоотражающие полосы с надписью «Служба водопроводных и канализационных систем». А на неестественно выгнутой руке трепыхалась белая повязка.
Ветер