Авиаторы света. Татьяна Щеглова

и укоряя себя, Мария побежала просить благословения на новое моё послушание у матери-распорядительницы и успокоилась только тогда, когда получила его. «Правило послушания» соблюдалось неукоснительно, вплоть до того, что когда я попыталась помочь ветхой бабульке вымыть полы, над которыми она трудилась из последних, казалось бы, сил, та решительно воспротивилась: «Что ты, это моё послушание, и я должна его выполнить!». С поваром Марией мы до полуночи перебирали и резали овощи, заготавливали ингредиенты для утреннего компота, ставили тесто на пирожки. (Интересно, что вместо дрожжей здесь использовали кислые яблоки, я раньше не знала такого рецепта, – чтобы у людей не болели желудки!). И я в очередной раз подивилась продуманности и умелому ведению безотходного хозяйства, монастырский стол был полезным и вкусным и за счёт растительной пищи со своих огородов весьма экономичным. А потом я под руководством Марии читала вечернее правило. Она, несмотря на тяжёлый день, слушала стоя, возле иконы и тихонько поправляла мои ударения – каноны, акафисты.

      За всё это время мы не сказали друг другу ни слова.

      – Не будем разговаривать, иначе уйдут дух и сила молитвы… Душа умилялась и воспаряла, я была готова заплакать. И так ждала этих слёз!

      Не помню, как попала в ту ночь в свою келью. У меня с детства «географический кретинизм», и я ещё долго блуждала по коридорам трёхэтажного здания. Помню, что когда, наконец-то, пришла, большинство кроватей были заняты, я с трудом определила своё спальное место по оставленному сверху пакету. В коридорах горел свет, некоторые бабульки, опираясь на бадики, читали по книгам молитвы. Я тоже молилась, лёжа в кровати, как могла. И когда около 5 утра зазвонили колокола к утренней службе, то я так и не поняла, спала в эту ночь или нет. На душе было радостно.

      И только заправляя постель, я с удивлением обнаружила, что на ней до меня уже кто-то спал, причём не день и не два, а достаточно долго. Но этот факт нисколько не покоробил. Скорее, развеселил.

      – Да ты лучше перейди на другую кровать, это Алинино место, она уехала домой на побывку, – прокомментировала Саша, мы успели познакомиться утром…

      И тоже рассмеялась.

      Монахини и мирские под звон колоколов со всех сторон спешили на службу в храм, мы присоединились к потоку…

      …Подниматься в несусветную рань, умываться ледяной водой, отказаться от прежних привычек, весь день быть на ногах, стараться быть полезной и максимально впитывать новые впечатления – это, на удивление, не мучило нисколько, напротив, создавало необычную лёгкость и эйфорию.

      Одна из паломниц однажды посоветовала мне помолиться ночью в часовне святителя Тихона Задонского. Не подумавши, я самонадеянно в одиночку отправилась туда воплощать идею. Ночной монастырь был необычайно красив и безлюден, я только позже узнала, что по ночам ходить по территории не принято. Фонари высвечивали мощённые кирпичом дорожки и кроны деревьев. В крошечной келейке святителя, таинственно подсвечивая иконы, горели лампады и свечи,