Федор решил, что смолчать на это будет подозрительно выглядеть, поэтому спросил:
– Вы уверены, что прикончил их один и тот же человек?
– Чует мое сердце, один и тот же. Понимаешь, их убить непросто – это закаленные опытные бойцы, дрались всегда до последнего.
Федор подумал: это точно, там, на берегу Байгулов тоже шел до последнего, готов был принять пулю в лоб за революцию. В этом они с Ереминым похожи.
– Я человек новый, со мной мужики откровенничать не станут, а ты – свой, местный. Вызнай… А у меня, – ГПУшник огляделся, сморкнулся на траву, вытер руку о галифе. – Задачка поважней имеется.
– Какая, – не выдержал Федор, – хотя, знаю – банду ликвидировать.
– Точно… По моим данным, новый главарь у них. Вот что мне покоя не дает! Поперек горла! Его арест, а, если не получится – то ликвидация – это и есть моя задача. Ладно, – Байгулов хлопнул Федора по плечу. – Ты все понял, язык за зубами, думаю, держать умеешь. А сейчас покажи мне свой дом, он теперь твой, переселяйся в него. Если кто-то навроде Гимаева или Кныша будет выступать, скажи, что это мое распоряжение.
Когда Федор приблизился к знакомой калитке, внутри появилась неясная дрожь: Варвара его не встречает, не соберет на стол, не посмотрит исподлобья, как раньше. Как он здесь будет жить теперь? Да еще с Манефой!
– Что-то ты замешкался, солдат? – обогнавший его Байгулов остановился, уперев руки в бока. – Или не признаешь?
– Жену вспомнил… – дрогнувшим голосом признался Федор.
– Ах, да. Мне рассказывали. – потупился ГПУшник. – Ты, кстати, не знаешь, кто над ней… ну, надругался…
– Знаю, конечно – не задумываясь, ответил Федор. Уже раскрыл рот, чтобы назвать имя насильника, но в последний момент спохватился. – Бандиты…
– Храповцы? Хотя… теперича они не храповцы вовсе.
– Угу, – кое-как выдавил из себя он.
– Ладно, не буду больше тебя донимать, вижу, один хочешь побыть. В общем, заселяйся. Давай пять.
Они пожали друг другу руки. Отойдя несколько шагов, Назар остановился и оглянулся.
– Кстати, наган, из которого ты пристрелил тех сволочей, я разрешаю оставить себе. Учти, ты на службе! С оружием!
С этими словами ГПУшник исчез в темноте сентябрьской ночи.
Федор остался стоять перед калиткой своего дома. По щекам его текли слезы. Около месяца он здесь не был – а чувство такое, словно вернулся из долгого изнурительного плена, и совсем другим человеком. Да уж, помотало его за этот месяц.
Прошел на крыльцо, со скрипом отворил дверь, удивившись, что никто не удосужился заколотить – входи, забирай все, что хочешь.
Вдохнул