Тутытита. Вадим Сургучев

очередь высокого мнения о себе, а потом уже о других».

      Мне кажется, Геннадий, нет, я уверен, что, если бы в литературе давали звания, как у военных, вот только за этот бриллиантовый осколок Вы бы стали генералом. И я бы лично вручал Вам лампасы. Так хочется повторять Ваш афоризм слогами по утрам вместо зарядки и по ночам вместо секса, что просто ничего нет, кроме – ах, ну что Вы сделали со мной такое, я прямо ощущаю эротический надлом на фоне себя с высоким о себе же мнением.

      Вот ещё тоже хорошо: «Когда человек спит, его судьба превращается в рок».

      Простите, наврал. Не хорошо, а шедеврально. Извините меня, бесподобный творец божьих искр слов и смыслов, Вы должны быть милосердны, я же не умею, как Вы, мне и ошибиться-то по судьбе, я же по сравнению с вами живу, как будто сплю, это рок моей судьбы, в сравнении с вами.

      Гена, вы – гений. С этим согласится весь культурно-просвещённый мир, и Вам, конечно, всё равно, что в этом мире лишь один житель – вы сами. Спешу сообщить Вам, что я – Ваш кумир.

      ДГ».

      Надо сказать, что Геннадию не хватило моего письма. Долго ещё он угрожал, что напишет жалобу и на меня, и на наше издательство, и на чёрта лысого. Придумывал разные афоризмы, порой даже в стихах. Но главное – он больше не доставал нас убедительными требованиями издать отдельной многотиражной книгой с золотым тиснением сборник его гениальных творений.