Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа. Григорий Александров. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Григорий Александров
Издательство:
Серия: Мемуары великих
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 2014
isbn: 978-5-4438-0810-9
Скачать книгу
Техника потрясающая, а работники дураки, абсолютно не понимают возможностей. Дня через 3–4 выяснятся сроки нашей работы над «Генералкой», и я подробно Вас информирую.

      Я должник, Пера, Ваш, ибо непременно должен написать о Гамбурге – это потрясающее и ужасное место на земле.

      Что делать с Оленькой? Не представляю пока – никаких возможностей не было, и денег в обрез. Скучаю страшно по ней и по Вас, ибо, хоть и по-разному, я обеих ведь очень люблю.

      Гриша.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – Ю. И. ЭЙЗЕНШТЕЙН[127]

      Дорогая Юлия Ивановна, не сердитесь…

      Я ежедневно собираюсь описать Вам наши приключения и нашу жизнь. Но каждый день неожиданно срочные дела, и не хватает времени.

      В общем, все очень хорошо. Впечатлений много. Здоровы все и веселы. Не сердитесь – напишу.

      Ваш Гриша.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

      London 4/XI-29 г.

      Перл!

      Вчерашний день в моем дневнике записан так: «Наш переулок называется японским».

      Это потому, что на Лондонском еврейском рынке к нам подошел человек и сказал:

      «Очень приятно слышать русский язык». «Вы давно из России?» – спросил я. «С 1902 года. Наш переулок – японский. А вы откуда? Ай!» – возмутился человек из Одессы.

      Половина рынка оказалась из Одессы.

      Чудный город Лондон и требует описания. Времени, времени нет!

      Это ужасно и вместе с тем замечательно. Не сердитесь, что такое идиотское письмо. Пишите сами.

      Пишите, Перл!!!

      Вы нас совсем забросили и забыли – и Вы, и Ольга. А любим мы Вас и скучаем очень.

      Пишите. Старик и Эди целуют[128].

      Посылаю Вам пригласительный билет на вечер, который состоялся после просмотра «Потемкина».

      «Эти несколько дней “творю” Вам письмо: пессимистическое, трагическое и минорное. Если выйдет “очень”, порву, не отправлю. А пока обнимаю, Старик». (Приписки С. Эйзенштейна – Ю. С.)

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

      London 14/XI. 29 г.

      Привет, дорогая Эсфирь Ильинишна, и траур всего Лондона в честь долгой разлуки с Вами. Извините, что не пишу. Но это только от того, что много надо писать.

      Гриша.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

      Paris 23/XI. 29 г.

      «Для кого-то Париж потускнел, но парижанки остались такими же грациозными, какими были и раньше». А. В. Луначарский.

      Привет, Перл, из этого очаровательного города, в который мы прибыли вчера и устали смотреть уже многое. Подробности своевременно.

      Гриша.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

      Дорогая Эсфирь Ильинишна!

      Большое спасибо за открытку из Ялты. Меня извините, что не пишу, но это от того, что пишу дневник, который становится многотомной книгой[129]. Приказ о подарках будет выполнен.

      Ваш Гриша.

      Paris 29/ XI-29 г.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

      (на фото открытки с Эйфелевой башней)

      Привет с наивысшей европейской точки!

      Гриша.

      Paris 4/ XII.29 г.

      Г.


<p>127</p>

Странно, но Александров более-менее аккуратно пишет всем трем женщинам: матери Эйзенштейна, Э. Шуб, П. Аташевой, особенно последней и особенно обстоятельно… Но ни одного письма своим «женщинам»: жене, в любви которой довольно часто клянется, и сестре. Может, эти письма, в отличие от архивов Э. Шуб и С. Эйзенштейна, не сохранились? Но та же Аташева, уже в письме Эйзенштейну в Америку, возмущается: «Я не знаю, на каких основаниях, но Гриша превратился в форменную блядь – ибо горе и тоска покинутых им жены, сына и сестры не поддаются описанию. На роль утешительницы я сейчас не гожусь – очень занята. Пусть-ка он сам этим попробует на каком-нибудь досуге заняться».

<p>128</p>

С. Эйзенштейн и Э. Тиссэ.

<p>129</p>

Неизвестно, насколько «многотомным» был дневник Александрова, но то, что довелось читать автору этих комментариев, составляло страниц 120. И являлось единственной издательской акцией, которую сочли возможным осуществить последняя, третья по счету, александровская жена (она же бывшая невестка режиссера) и ее сын, александровский внук.