– Ой, не знаю.
– Все. Давай завтра все по полной покажем нашим. Я, Сергеич и Вася будем наглых пьяных клиентов изображать.
– А если они к шесту полезут, что мне делать?
– К шесту не позволим, достаточно и рук с края парапета. Сергеич сам рядом встанет. Если какие проблемы возникать будут, по краю ограничитель поставим, так что об этом не думай. Давай завтра пораньше приходи, подготовимся и перед открытием посмотрим. Давай настраивайся, чтобы нам с тобой не краснеть. Запомни, Надюша, главное ни о ком не думать. Для тебя есть только танец, больше ничего и никого. Протянутые руки – это составляющие танца. Поверь мне, если перешагнешь через себя, отбросишь все. Не будешь комплексовать, ты у меня великой звездой будешь, на тебя вся Москва ходить будет. Я это тебе вполне серьезно говорю. Ты мне веришь?
– Не знаю. Хотелось бы, Александр Иванович.
– Поверь мне, что ты уже сейчас на ступень выше, чем та, на которую мы с тобой ходили. Так ты учитывай, что ни ты, ни я хореографией не занимались, а если будет специалист, то точно за облака взлетишь. Ты же видишь, что я никогда не ошибаюсь, если с кафе у меня и были какие-то сомнения, то с тобой полная уверенность. Делай так, как я говорю, и все будет в лучшем виде. Поняла?
Фокин выложился в своем красноречии полностью, хотя всему, что говорил, сам не полностью верил, но главное, в этом нужно было убедить Надежду.
– Все поняла.
Надежда пошла переодеваться, а Фокин встречал Воронина.
– Привет, Сергеич, завтра давайте все соберемся и посмотрим, что у нас получилось.
– Что, уже готовы?
– Нет, не готовы. Нужно, чтобы все посмотрели и объективно оценили. Готов один номер. А если перед быками задом крутить, тут еще два-три нужно сделать. Вот посмотрите сами и скажете, стоит ли нам это продолжать или действительно готовую стриптизершу взять.
– Ты сам-то как думаешь?
– Я никак не думаю. Я лицо заинтересованное, мне мнение независимое нужно.
– Зачем же дело встало? Завтра и посмотрим.
– Но учти, Сергеич, мы с тобой и с Васей будем быков пьяных изображать – посмотрим, как Надька на это реагировать будет.
Сказать, что генеральная репетиция прошла на «ура», это значит, ничего не сказать. Нужно было видеть лица Воронина, Васи, да и всех остальных. Судя по их реакции, они никак не ожидали такого от, казалось, знакомой Надежды. Естественно, прекрасно наложенный макияж, ее раскованность и сексуальность сделали свое дело. Кроме того, ее грудь, за которую боялся Фокин, которую, кстати, до этого момента он и не видел, оказалась почти идеальной. Никто толком не мог высказать своего восхищения. Из всех уст, после того, как Надя оделась, были слышны одни вздохи, ахи и междометия. Собравшись вместе, Фокин решил выдавить