Вполне придя в себя, я хмыкнула и направилась к выходу:
– Ну, домом это теперь не назвать. А женское любопытство никто не отменял.
– Странные у тебя интересы, -шагая рядом, усмехнулся он. – Проснулась в несусветную рань, сиганула в окно и прямиком на развалины взорванного дома какого-то бандюка.
– Уже почти девять. Самое время сходить в магазин.
– Еды полный холодильник.
– Ага, и ни единой банки пива, сока или водички.
– Решила позаботиться о ближних? – хмыкнул Никитин. Он явно злился, хоть и пытался сдержаться.
– Верно мыслишь, товарищ. По этой же причине воспользовалась окном, а не дверью. Не хотела тебя будить.
– Ценю твою заботу.
– Цени.
– А интерес к дому как объяснишь?
– Объясняться я не обязана, – мягко, но непреклонно напомнила я, и оба мы знали, что речь вовсе не о сгоревшем доме.
Никитин всегда был благоразумным парнем. Вот и сейчас, выжал из себя улыбку и сказал:
– Я с тобой пойду. Надо же кому-то сумки тащить.
Я взяла его под руку и с привычным дружелюбием сказала:
– Раз так, то и мороженое купим. Чувствую, будет жарко.
По возвращении мы обнаружили, что все ребята уже проснулись. Более того, Кирюхина девушка даже успела напечь блинчиков на всю ораву. Разместившись в тени яблонь, мы завтракали и болтали. Лешка чаю предпочел ледяное пиво и, отпив немного, с наслаждением сказал:
– Эх, Сара, до чего ж ты мудрая…Было б еще пиво не безалкогольное.
– Сам же сказал, – хмыкнула Юлька. – Она мудрая. А тебе сегодня за руль. Так что, радуйся, что есть.
– Я и радуюсь. Сам бы ни в жизнь в такую рань в магазин не потащился. Это к шоссе топать. Мрак.
– Ничего, – хмыкнул Никитин. – Сара развлекла себя осмотром местных достопримечательностей.
– Это каких же? – озадачился Кирюха. А догадливая Маринка спросила:
– Не уж-то в тот взорванный дом полезла?
– Наша Сара, и мимо прошла, смеешься? – улыбнулся Никитин.
Улыбался он широко, но чувствовалось, что все в нем бушует. Похоже, дорогой друг имеет все шансы стать для меня проблемой. Ребята же тем временем с пылом принялись обсуждать события полугодичной давности:
– Все случилось ночью, – рассказывал Кириюха. – То ли в конце ноября, то ли в первых числах декабря. Одним словом, когда во всем поселке только в четырех домах живут, а особняки пустуют.
– Как пустуют? – ахнула Лешкина спутница. – Такую красоту без присмотра оставляют? И не грабят?
– Таких людей грабить чревато, – хмыкнул Лешка. – Это даже местная шпана понимает.
– Нет здесь никакой шпаны, – обиделся Кирюха. – А особняки оставляют на зиму, это правда. За ними местные бабы присматривают, они же убираются, пока хозяева в городе. К тому же, дома все на охране. Если что, из соседнего центра менты приедут.
– Когда все