– Понял, – ответил Мысько.
Олейник скорее догадался, чем услышал щелчок затвора. Понятно, Мысько ловит в прицел снайперской винтовки с глушителем эту первую жертву.
– Говорит «ястреб», – шепнул Олейник одними губами. – Как обстановка?
Из микрофона в ухе послышалось:
– «Седьмой» на исходной позиции.
– «Третий» на исходной…
– «Восьмой» на исходной…
Терпеливо выслушав всех, Олейник поинтересовался:
– Что с охраной?
Снова разноголосица, все подтвердили, что да, стоят эти головотяпы, но смотрят не по периметру, а вытягивают шеи, стараются рассмотреть, как же идут похороны короля преступного мира.
– Дальше – по плану, – велел Олейник.
За его спиной щелкнуло. Далекая фигура охранника, не вздрогнув, начала медленно оседать за могильную плиту.
– Теперь сопли подобрать, – бросил Олейник. – Промедление будет стоить дорого…
Он знал, что по всему периметру в этот момент снайперы умело посылают пули в головы наружной охраны. Но когда охраны много, то кто-то может успеть вскрикнуть или же его падение заметит случайно обернувшийся из толпы гость.
Справа и слева, зеленые и пятнистые, как гигантские ящеры, омоновцы то и дело припадали к земле, бежали, пригибаясь и прячась за деревьями, оградами, могильными плитами и даже крестами.
Наконец открылась огромная очищенная площадь. Олейник быстро присел за последним деревом. Могилы здесь еще остались, но на месте могучих кладбищенских деревьев сверкают свежими срезами пни. Чтоб, видать, не заслоняли будущую усыпальницу, ее выстроят на месте этой могилы. Наверняка уже главный архитектор города и главный скульптор получили срочный заказ…
От прежних старых могил на сотню шагов вокруг осталась чисто выровненная земля, словно ее готовили под памятник Куликовской битвы. Сейчас все это пространство заняла молчаливая и неподвижная толпа. Все в черном, и все, как на подбор, мужчины. Олейник ощутил, как по спине прокатилась липкая волна не то неуверенности, не то вовсе страха. Их слишком много… Не меньше тысячи человек явилось на похороны своего короля!
Он чувствовал дрожь не оттого, что придется стрелять, что люди будут падать убитыми. Но все-таки… все-таки это же кладбище! Не храм, но все-таки не место для пролития крови…
Зоркие глаза выхватили на той стороне, тоже за деревьями, неприметное шевеление. Это «третий» и «шестой», а «девятый» должен быть чуть левее.
Он поискал глазами, долго не находил, пока взгляд не зацепился за край старой могильной плиты, что от старости поросла зеленью… Тьфу, это же не зелень, а «девятка», уже готовая к стрельбе!
Огромная толпа их пока не замечает, все слушают горячие речи ораторов, хвалебную речь митрополита о великом милосердии короля преступного бизнеса, о всепрощении и смирении.
Он вытащил пистолет, передернул затвор. Один из задних словно услышал щелчок, оглянулся. На Олейника в упор взглянули глаза умного