Пантократор. Юрий Слепухин

И фашисты нам помогут. Они боятся Тухачевского. Думают, без Тухачевского и его людей наша Красная Армия окажется обезглавленной, слабой армией. Пусть думают! Сила Красной Армии не в отдельных руководителях, какими бы способными они ни были. Сила нашей Красной Армии и залог ее непобедимости – в ее единстве с народом, в ее беззаветной преданности делу великого Ленина…

      Почти девять лет прошло с той ночи. Но он хорошо помнит, с каким выражением слушал его тогда Ежов, как он поддакивал, соглашался, всем видом выражая немедленную готовность действовать. А действовать ему тогда оставалось не так долго, два года каких-то. И жить тоже. Понимал ли полудурок, что вместе с судьбой Тухачевского решалась тогда и его собственная? Нет, наверное, не понимал. Думал, что можно узнать такое – и остаться в живых…

      Говорят, когда за ним пришли – повел себя нехорошо, не как мужчина себя повел. Визжал, ползал на коленях. Но это было позже, в тридцать девятом году. А Тухачевского убрали в мае тридцать седьмого. Вместе с ним были ликвидированы еще семеро: Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Фельдман, Примаков, Путна. Все сошло на удивление гладко – фашисты, как и следовало ожидать, не замедлили воспользоваться идеей, которую давно работавший на нас белогвардейский генерал Скоблин подсунул через Гейдриха самому Гитлеру. Да и как было не воспользоваться? Какой же дурак упустит такую возможность – накануне войны обезглавить вооруженные силы будущего противника, одним ударом вывести из строя весь высший командный состав. В Берлине изготовили документы, неопровержимо доказывающие измену Тухачевского; некий «доброжелатель Советского Союза», якобы выкрав копии документов, переправил их в Прагу; а в Праге сам Бенеш – из чувства панславянской солидарности – поспешил ознакомить с ними нашего посла. Ничего не заподозрил, старый ишак.