Было около двенадцати, и Петр решил побродить по Никосии. Старый город с его узкими улочками спасал от лучей солнца, но не спасал от жары, от нее на улице спасения не было. Прогулка вдоль Венецианской стены, визит к Вратам Фамагусты и затем дефиле к дворцу архиепископа Макариоса вполне удовлетворили туристский пыл молодого человека. Мечтая о холодном душе, Петр заглянул в ближайший ресторанчик, позвонил по телефону и попросил подъехать за ним знакомого таксиста, того самого, выпил залпом две бутылки пива «Кео», съел кусок вкусно запеченной телятины, и через пол часа уже катил в машине усатого и остроглазого таксиста в направлении Ларнаки. Чтобы не молчать и чем-то занять себя в дороге Петр заметил: – Во время прогулки по городу я как-то не увидел… мм… увеселительных заведений… мм… определенного толка. Может быть, их нет?
– Борделей? – уточнил догадливый таксист. – Ну, как же нет? Есть, конечно, но они, как бы сказать, работают сезонно, что ли. – Петр засмеялся: – Сезонно? Кто-то, как медведи, впадает в спячку? Интересно кто? Жрицы любви или клиенты?
– Жрицы. За пляжный сезон остров посещают, это я слышал по радио, сорок – пятьдесят тысяч шведских и немецких девушек. Конкуренции с ними не выдерживает никто. – Петр снова рассмеялся: – Ах, вот как! Сезонная оккупация острова подругами викингов и нибелунгов. Оккупантов, разумеется, встречают с распростертыми объятиями. Мило, мило.
Около отеля «Астра-Шератон» в Ларнаке Петр остановил машину, рассчитался и решил добраться до пансионата «Китион» пешком. Это километра два по старой прибрежной дороге.
В холле пансионата Петр появился около шести часов вечера. Стоящий за стойкой менеджер с удивлением и выжидательно воззрился на него. Петр на ходу жестом показал ему, мол, все в порядке и мне ничего не надо, и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Сверху навстречу ему спускалась пара: представительный, высокий, худощавый, седовласый мужчина в светлом летнем костюме, слегка одеревеневший от возраста и потому цепляющийся рукой за лестничные перила, и за ним эффектная брюнетка. Та, что была утром на пляже. Петр вежливо кивнул головой и подумал: «А вот и папик. Какие странные выцветшие глаза», – и вдруг увидел, как из рук