Лейпциг открыл рот, чтобы возразить, но ему хватило ума не вступать в перепалку, учитывая увиденное членами его организации.
Фаррелл не смотрел на Чарли, но она и без того почувствовала напряжение, исходившее от него.
– Миссис Вайсман, сэр, она повесилась. Судя по записке это был суицид, и ничего более не говорило об обратном.
Дэвид Лейпциг вмиг смог ухудшить о себе мнение в глазах Чарли, когда его лицо после сказанных Фарреллом слов исказила гримаса ненависти и презрения.
Девушка никогда не могла понять отношение оставшихся в живых людей к самоубийцам. Необязательно понимать это, бросаться с пеной у рта в разъяренные дискуссии о том, кому и на что хватило силы воли терпеть и превозмогать. Достаточно принять и идти своей дорогой.
– Ясно. Хорошо, тогда перенесем на завтра. Все разрешения у вас имеются, так что идите отдыхать.
Сжав руки в кулаки, Чарли вышла за дверь. Вместе с Фарреллом они спустились на улицу, теперь озираясь по сторонам. Эмоции отпустили обоих, и в глазах читалось лишь полное безразличие и опустошённость.
– Куда пойдешь?
Парень старался выглядеть как можно беззаботнее, но получалось не очень.
– Не знаю. А ты?
Девушка пнула камушек носком ботинка и засунула руки в карманы.
– Пойду, отдохну к себе в комнату. Может быть, вздремну. Увидимся позже, Чарли.
Фаррелл помахал ей рукой и направился в сторону своего домика. Она была рада, что он не стал больше прикасаться к ней, не хотелось быть невежливой, отталкивая его.
В лагере подобное проявление чувств привело бы к сплетням, хотя они беспокоили девушку меньше всего. Кто станет сплетничать о том, кого не замечает?
Больше всего она боялась вновь увидеть тот взгляд Ньорда. Взгляд дарил надежду на то, что ему не плевать, кто к ней прикасается, но пустые надежды – это последнее чего бы ей хотелось.
Она наелась этого сполна. Сначала ожидая, что ее мать, в конце концов, полюбит ее, увидит в ней свою дочь и перестанет смотреть так, будто она мебель, которую купили по дешевке на распродаже.
Потом, что она будет хоть в чем-то выдающейся, чтобы на нее обратили внимание.
Что первая любовь станет последней.
Что мир станет чуточку лучше, научись она убивать монстров.
Что Ньорд Джефферсон, не оставит ее.
Список можно продолжать бесконечно, но факт остаётся фактом – глупая надежда уничтожает в человеке способность трезво смотреть на вещи. Видеть все, что окружает, сломав свои розовые очки о бетонную стену.
Какое-то время Чарли бесцельно бродила по лагерю. В комнату идти не хотелось, спать ещё рано, а томление в ожидании завтрашнего дня, в четырёх стенах, лишь усугубит ее ментальное здоровье.
Ноги сами несли ее в старый, но давно знакомый бар, находящийся в ста метрах от лагеря. Немного выпить и расслабиться не помешает.
Название Бара «Дохлый барсук» полностью отражало его внешний вид, вывеска