Атаман покинул шатер и двинулся к месту переговоров. Он старался не срываться в бег. Люди города слабы и ревнивы, потому много внимания уделяют пустякам. Кто главный – тот важный и медлительный, верят они. Для мира степи это непонятно. Решать и подтверждать главенство через ритуалы и манеру поведения для атамана – бессмысленно, за него говорят подлинные дела.
Каждую весну и осень выживание людей степи зависит от шатровых, Старика, отчих атаманов. И, конечно, от сыновей дикого поля. Пусть кто угодно из перечисленных блажит, рядится в лохмотья, кричит с пеной у рта или молчит, в рот воды набрав, уходит в пески познать мудрость, вмерзает в лед на вершине горы… да какая разница? Лишь бы он справился с главным делом, и степь осталась населенной… Место первого в походе – оно не добывается словами. Люди города много раз спрашивали, как Стратег недавно: как вы избираете вожака? Им отвечали неизменно и без обмана: он яркий. Для города это, похоже, пустой ответ. В городе яркими называют слова, одежды, украшения…
Сим вздохнул, повел плечами. Ломать предрассудки горожан – не его задача.
Атаман сощурился, издали изучил этих самых горожан, влезших в чужую игру, не понимая её смысла. Наверняка горожане верят, что клинок – ритуальный. Хотя на самом деле для степи важен лишь один вопрос: кто и зачем доставил сюда оружие шатрового того самого кочевья, что погибло десять лет назад? У Сима есть догадки, у Старика тоже, и схожие.
Нет лишь доказательств. Потому Сим всматривается, жадно ищет косвенные признаки. Вон Стратег – чужак в этом городе, ложный вожак, весь в тени. Он скован, напряжен… и тайно наслаждается властью. Есть и еще что-то… затуманенность взгляда? Скрытая, но неустранимая мысль? Стратег вскидывает голову, поводит плечами – словно укушен в спину. Нет, не мысль зудит. Что-то тянется из темного поля, треплет и подтачивает душу.
Атаман сел на приготовленное место – всего-то камень, накрытый мехом. Долго и безразлично взирал на Стратега, выполняя правила городской игры важных людей.
– Слушаю, – наконец, Сим произнес всего одно слово.
– Клинок – причина вашего внезапного возврата под стены Самаха?
– Нет простого ответа, нет желания объяснять сложный, – Сим покачал головой. – Вы привыкли стоять на стене. Свысока смотрите на степь, всё внизу вам мелко, плоско… Знаете старую игру в шахматы?
Стратег осторожно кивнул. Даже сквозь плотную ткань полога, разделяющего переговорщиков, было заметно, как напряглось лицо Стратега: дикарь говорил странное, подобных слов от него никто не ждал.
– Есть ли у пешки право обсуждать партию? – продолжил Сим. – Мы собраны здесь чужим хотением. Игрок скрыт. Он – тот, кто… пошёл с клинка.
– Клинок – тоже пешка? – быстро спросил Стратег. – По вашей логике, им пожертвовали?
– Клинок просто вещь. Так скажу: мне легче убить вас,