48
Там же.
49
Подробнее см.: Морев Г. Указ. соч. С. 179-201.
50
В том же 1926 году, по словам Н.А. Клюева, он, начав поэму «Деревня», «впервые в жизни вышел на улицу с протянутой рукой за милостыней» (из заявления в Правление ВССП от 20 января 1932 года: Клюев Н. Словесное древо: проза / Сост., подгот. текста и примеч. В.П. Гарнина. СПб., 2003. С. 408). Других подтверждений этого буквального воплощения Клюевым содержащегося в его стихотворении «Стариком, в лохмотья одетый…» (опубл. 1922) образа поэта, просящего милостыню, у нас нет. Однако, даже если принять заявление Клюева на веру и не считать его сделанным под впечатлением громкой истории Тинякова, приходится отметить, что его жест был противоположен тиняковскому: в отличие от Тинякова, демонстративно вставшего с плакатом «Подайте на хлеб писателю, впавшему в нищету» на Литейном проспекте у входа в одно из крупнейших ленинградских издательств, Клюев старался «не попадаться на глаза своим бесчисленным знакомым писателям <…> на задворках Ситного рынка» (Там же). Имеется в то же время свидетельство Б.А. Филиппова (1943) о том, что Клюев показал ему «на одного из нищих <…> и сказал: „Замечательный поэт… Но не может „приспособиться” и жить литературой”» (Николай Клюев: Воспоминания современников ⁄ Сост. П.Е. Поберезкина. М., 2010. С. 305; по всей видимости, речь идет о Тинякове). По воспоминаниям И.М. Гронского, в 1932 году он узнал о том, что Клюев просит милостыню на паперти одной из московских церквей, указывая, что он «русский поэт» (Гронский И.М. О крестьянских писателях ⁄ Публ. М. Никё // Минувшее: Исторический альманах. Paris, 1990. Вып. 8. С. 148). Достоверно известно, что летом 1935 года в Томске Клюев просил «милостыню на кусок хлеба опальному поэту» (Николай Клюев: Воспоминания современников. С. 620). Нет, кажется, и оснований не верить словам из письма поэта Л.Э. Кравченко от 20 января 1935 года: «Я знаю, Вы, как никто, почувствуете мои кровавые слезы, когда я, мокрый от волнения, со страшно бьющимся сердцем, дожив до седин, в первый раз в жизни протянул руку за милостыней…» (Наследие комет: Неизвестное о Николае Клюеве и Анатолии Яре ⁄ [Сост.] Т. Кравченко, А. Михайлов. М.; Томск, 2006. С. 189).
51
См., например, об оценке «по высшей квалификационной ставке – 25 коп. золотом за стихотворную строку» стихов Мандельштама в Госиздате: Динерштейн Е.А. А.К. Воронский: В поисках живой воды. М., 2001. С. 96. С выгодными гонорарными условиями публикации связано настойчивое стремление Мандельштама публиковаться «не где-нибудь, а в Госиздате – главном советском издательстве, претендовавшем на роль абсолютного монополиста в издательском деле», поддержанное в августе 1927 года Н.И. Бухариным (Галушкин А. Из разысканий об О.Э. Мандельштаме. 3: К истории издания книги «Стихотворения» (1928) // «Сохрани мою речь…». М., 2008. Вып. 4/1. С. 177-180).
52
Некоторый фактический материал (который должен быть отделен от сумасбродных концепций автора) собран в статье: Кацис Л.Ф. Проблема выявления политической реальности в документах О.Э. и Н.Я. Мандельштамов о М.Б. Вольфсоне, В.И. Нарбуте, Н.И. Бухарине // Литературный факт. 2020. № 1 (15). С. 310-341. Отметим, что приписывание автором М.Б. Вольфсона к «руководителям советской политической цензуры» не имеет никаких подтверждений.
53
Дневниковая запись 14 февраля 1929 года (цит. по: Летопись. С. 343). «19