Неста удивлялась, как их разговор принял такой оборот.
Кажется, Кассиан тоже это понял.
– Об этом как-нибудь потом. Я вот что имел в виду: во всех ужасах, через какие мне пришлось пройти, упражнения придавали моей жизни хоть какой-то смысл. Направляли меня. Когда выдавался дрянной день, когда на меня плевали, давали взбучку или отпихивали, когда я вел армию в бой и терял лучших воинов, когда Риз попал к Амаранте в плен… у меня оставались упражнения. Ты тут призналась, что дыхание тебе помогло. Оно и мне помогает. И Фейре тоже.
Неста видела, как с каждым словом в его глазах вырастает стена. Он словно ждал, когда она обрушит эту стену и что-то поколеблет в нем самом.
– Относись к моим словам как хочешь, но это так.
Несту обволокло густым, липким стыдом. Она вынудила Кассиана показать его незащищенность.
Навалилась тяжесть, начала грызть ее изнутри.
– Покажи мне еще несколько движений, – попросила она.
Кассиан взглянул на нее (стена в глазах по-прежнему оставалась) и начал показывать.
Дом ветра имел пристрастие к романам. Вчера Неста засиделась допоздна, дочитывая предложенный Домом роман. Сегодня, когда она вечером вернулась к себе, ее ожидала новая книга.
– Только не говори мне, что ты читаешь такие книжонки, – сказала она, пролистывая оставленную на тумбочке книгу.
В ответ перед нею появилось еще две книжки, и обе весьма непристойного содержания.
– Должно быть, тебе невероятно скучно.
Появилась третья книжка.
Неста вновь засмеялась: громко, с хрипотцой. Она уже забыла, когда в последний раз по-настоящему, взахлеб смеялась.
Может, еще при жизни матери. Потом, когда они впали в бедность, стало не до смеха.
– А обеда сегодня не будет? – Она кивнула на пустой стол.
Дверь ее комнаты распахнулась, показав тускло освещенный коридор.
– Мне сегодня хватило его с лихвой.
Весь остаток урока она едва могла говорить с Кассианом. В голове вертелась мысль о возведенной им стене. Почему он это сделал? Она же ничего такого не сказала. Наверное, почувствовал, что нормального разговора у них не получится, что любое ее слово о его матери и невыносимом детстве прозвучит как глумливая насмешка.
– Я лучше останусь здесь.
Дверь распахнулась шире.
Неста вздохнула. Живот свело от голода.
– Ты такой же зануда, как все они, – проворчала она Дому и отправилась в столовую.
Кассиан сидел там один. Закатное солнце, просвечивая сквозь его красивые крылья, бросало на черные пряди красные и золотистые отблески. Неста вдруг поняла тягу Фейры к живописи, продиктованную желанием запечатлеть такие мгновения, сохранив их навсегда.
– Как библиотека? – спросил он, когда Неста уселась напротив.
– Сегодня ничто не пыталось меня съесть, и это уже хорошо.
Перед Нестой появилась тарелка с жареной свининой и зелеными бобами, а также стакан