– Но я так и не окончила рассказывать, – продолжала она. – Бэтлер, по словам моего отца, работал так, как ни один рассыльный. Он всегда готов был работать. Он никогда не опаздывал, наоборот, приходил в контору за несколько минут до назначенного часа. А между тем, он и время умел беречь. Каждую свободную минуту он использовал для учебы. Так он изучил бухгалтерию и научился писать на машинке, брал уроки стенографии у репортера, писавшего судебную хронику; а так как репортер этот нуждался в практике, то Бэтлер, в виде платы за уроки, диктовал ему по ночам. Вскоре Бэтлер стал клерком, и клерком незаменимым. Отец очень ценил его; он видел, что Бэтлер пойдет далеко. По настоянию отца он и поступил в школу юриспруденции, сделался адвокатом и не успел он вернуться в контору, как отец взял его к себе младшим компаньоном. Это крупная личность. Он несколько раз отказывался от должности сенатора; по словам отца, его могут выбрать и в Верховный Суд, когда откроется вакансия, если только он согласится. Его жизнь должна служить всем нам вдохновляющим примером. Она доказывает, что человек сильной воли может подняться над окружающей его средой.
– Да, это выдающаяся личность, – искренне согласился Мартин.
Но все же он чувствовал в этом рассказе нечто противоречащее его чувству красоты и пониманию жизни. Он не мог себе представить, ради какой цели мистер Бэтлер всю жизнь ограничивал себя и отказывал себе во всем. Делай он это из любви к женщине или ради красоты, Мартин понял бы его. «Объятый страстью божественной, любовник безумный» мог отдать жизнь за поцелуй, но не за тридцать тысяч в год. Его не удовлетворила бы карьера мистера Бэтлера. И в ней чувствовалось что-то мелкое. Тридцать тысяч в год – штука недурная, но катар и невозможность испытать счастье, доступное всем людям, – все это лишало этот воистину княжеский доход всякой прелести.
Мартин пытался поделиться этими мыслями с Рут; но в результате только шокировал ее, вселив в нее убеждение, что ей необходимо еще поработать над его умственным развитием. Она отличалась известной узостью взглядов, когда человек считает, что его раса, его вера, его политические убеждения лучше и правильнее других и что все остальные рассеянные по миру люди гораздо ниже их. Это то же самодовольство, которое заставляло древнего еврея благодарить Бога за то, что он не родился женщиной, и которое в наше время гонит миссионеров на край земли, чтобы заменять чужих богов своими.