Добравшись до дома, она позвонила матери. Несмотря на то что мать так часто подводила и разочаровывала Лору, она продолжала ее любить и каждый раз надеялась, что вот теперь все пойдет по-другому.
– Мама? Ты меня слышишь? – На линии слышался какой-то треск и шум на заднем плане. – Мама?
– Лора! Как ты, дорогая?
– Мама… Со мной не все в порядке. Ты не могла бы ко мне приехать? – Последовало долгое молчание.
– Мама?
– Извини, дорогая?
– Я сказала, не могла бы ты ко мне приехать?
– Мы сейчас в Испании, так что сделать это будет непросто! – Мать засмеялась низким гортанным смехом, от которого у Лоры закололо сердце. – Но мы вернемся через несколько недель, так что, может быть, тогда.
– Понятно. Несколько недель? Я… а где вы?
– В Севилье. Знаешь, где растут апельсины.
– Да, я слышала о Севилье. – Лора с трудом сглотнула. – Мам, понимаешь, тут случилась одна хренотень, и у меня возникли кое-какие проблемы…
– Господи, Лора! Что – опять?!
Лора закусила губу.
– Да, опять! Прости… Я тут подумала… ты не можешь одолжить мне немного денег, чтобы перекантоваться? Мне просто немного не повезло, я правда не виновата.
– Лора… – На линии снова послышался треск.
– Мам, я не слышала, что ты сказала.
– Я говорю, что сейчас мы и сами на мели и вынуждены экономить.
– В Севилье?
– Да, в Севилье. Ричард выставил несколько картин на художественной ярмарке, и, по условиям, мы должны сами платить организаторам за место, так что…
– Выходит, ему так и не удалось ничего продать?
– Пока нет.
– Понятно.
После долгой паузы снова раздался треск. Лора услышала вздох матери, и в этот момент в ней что-то надорвалось. Она почувствовала, как разочарование сдавило ей сердце, словно кулак.
– Лора, ты плачешь? Ради бога, прекрати! Прошу тебя. Ты же знаешь, как я ненавижу, когда мною пытаются манипулировать с помощью эмоций.
– Нет, – сказала Лора, теперь уже действительно всхлипывая. – Я не плачу.
– Послушай, – деловито произнесла мать. – Ступай и поплачь, а потом перезвони мне, ладно? Я поговорю с Ричардом о деньгах, хорошо? Лора? Береги себя.
Лора еще немного поплакала, а когда закончила, чувствуя внутреннюю опустошенность, позвонила отцу,