По мере удаления от центра проезжая часть становилась свободнее, и вести машину было легко. К тому же я избегала оживленных магистралей, объезжая их по тихим зеленым улочкам. Времени у меня было достаточно, поэтому спешить не хотелось да и не требовалось. Перед разговором с Кириллом мне необходимо было выбрать для себя определенный образ, иначе, кроме «фря», я от него едва ли что толкового услышу. Простым хамством его не одолеть.
Вчера случайно я затронула в нем некую струнку, заставившую его терпеть мои выходки. Он меня даже Машей назвал, а это более чем комплимент. Началось все с обычной грубости, которую он перенес, едва сдержавшись, а закончилось наобум ляпнутой фразой, что мой путь, мол, заканчивается у их ворот. У него, пораженного этим, даже глаза сузились, а затем последовала Маша.
Я уже почти приехала, но так и не додумалась ни до чего путного. Ну что ж, придется держаться жестко, независимо и в меру напористо. Буду наблюдать за стариком, на ходу делать выводы и полагаться на интуицию. И на удачу тоже.
Вот он, деревенский район городской окраины, как называет такие места один мой знакомый.
Всполошенно кудахча и хлопая крыльями, из-под колес выскочила курица, и я ругнула себя за невнимательность. К этому присоединилась облезлая, худосочная собачонка. Она зашлась в брехливом лае, пробежав рядом с машиной с десяток метров. Когда я уже заворачивала в нужный мне переулок, ханыжного вида малый, маявшийся на обочине, вглядевшись, что-то мне крикнул. Только вписавшись в поворот, я расслышала, каким именем он меня окликнул: «Лозовая!» Без колебаний я остановила машину.
– Лозовая! – повторил он, торопясь ко мне трусцой.
Видно, друзья-рокеры здесь весьма популярны, если их принцессу каждый ханыга знает. Только отчего же он меня за нее принял?
– Лозовая! – упорствовал парень в своем заблуждении.
– Откуда ты меня знаешь?
– Видел, – он едва перевел дух, – как ты вчера от Семиродовых выходила, с Иваном, а там до тебя отродясь молодых баб не бывало.
Вот так, оказывается, все просто. Я открыла дверцу, чтобы нам было удобней разговаривать.
Молод, но пропит до предела. Парню недолго оставалось до того состояния, про которое говорят, что человек опустился ниже уровня городской канализации. Опухшее, но выбритое лицо. Относительно чистая, но мятая одежда. Наверное, спит он не раздеваясь. Короче говоря, не из таких, ради кого я запросто могу остановить машину.
И не остановила бы, не крикни он так удачно.
– А на мотоцикле ты лучше смотришься.
Тоже мне комплимент! Знал бы, как сам смотрится!
– Чего тебе?
– Дай тридцатку, а? Для