– Да, пожалуй, это сойдет, – согласился Михайленко. – Такой банальностью, как инфаркт, сейчас никого не удивишь. Но будьте осторожны, Женя, убийца очень хитер и коварен. Если он смог провернуть такой трюк, то, заподозрив опасность… Кто знает, что он придумает в следующий раз? А мне бы очень не хотелось, чтобы следующей жертвой оказались вы, госпожа Охотникова, поверьте!
Из широкого окна спальни мне было хорошо видно, как служебная машина с Михайленко уезжала с территории «Отрады», быстро пропадая из виду в перспективе центральной аллеи пансионата.
Я осталась одна в номере. Вечерняя прохлада уже понемногу подступала, и, закутавшись в шаль, я вышла на балкон покурить.
Высокий сосновый лес на горизонте в закатных лучах солнца казался слегка красноватым, как будто на каждое дерево вылили сверху ведро крови.
«Кровь на сосновых иглах, – усмехнулась я про себя. – Вот тебе и отдых, Евгения Максимовна, вот тебе и родные просторы».
Как там кричал этот мальчишка после ужина в первый день? «Пятница, тринадцатое! Мертвецы выходят из гробов! Сегодня ночь ужаса!»
Забавно, но впоследствии оказалось, что ребенок был совершенно прав…
Что ж, придется начинать работу. Для начала неплохо бы восстановить картину тех двух с половиной дней, которые прошли со времени моего приезда в «Отраду» до утра понедельника.
Хм, вот ведь что интересно – когда я сейчас начинаю вспоминать события этих выходных, мне совершенно четко видно, что за это время произошло очень много странных вещей.
Ведь не случись в пансионате убийство, я бы не стала так внимательно присматриваться к незначительным вроде бы происшествиям…
Но теперь, так сказать, «задним числом», я видела все в новом свете. Смерть бросала свой кровавый отблеск на любые мелочи, многие из которых сейчас казались мне зловещими и исполненными тайного смысла.
Такой прием частенько используют в кино. Сначала идет обыкновенное действие, а потом происходит нечто из ряда вон выходящее. И режиссер снова прокручивает перед настороженным зрителем начало ленты, дабы он убедился в том, что событие, перевернувшее привычный ход вещей, исподволь готовилось с первых же кадров.
Потрясенный зритель давится леденцом и теперь – уже во второй раз – видит все в новом свете: в свете обратной перспективы.
Глава 4
Суббота, 14 сентября
Эту ночь я спала как убитая. Странно, почему в русском языке такое блаженное состояние отдыха сравнивается со смертью, да еще и с насильственной? Загадка русской души, право слово…
Впрочем, под утро, начиная часов с пяти, сквозь сон до меня то и дело доносились какие-то звуки снаружи – щебет птиц, шуршание сосновой хвои.
Я плавала в этих звуках,