Неужели это он? А кто же еще?
Генка Курепин светился в памяти маячком, направляя Прянишникова во времена учебы в интернате и университете, а как ни удивительно казалось это Прянишникову, и как он не оспаривал это наедине с собой, но время учебы сложило его характер и в значительной мере определило судьбу, не очень похожую на ту, о какой мечталось в детстве. Частенько он задумывался об этом и пытался ответить, почему так произошло, и могло ли у него получиться иначе, но ничего лучше того, что случилось, не мог придумать.
Зарешеченная станция, поймавшая поезд на сорок минут, уже давно осталась позади. Вагоны снова покачивались на поворотах и постукивали колесами о рельсы, укачивая пассажиров и задавая им ритм бездеятельного существования.
Наши соседи продолжали ехать вдвоем. Они по очереди поужинали, попили чай и улеглись по койкам.
Толя продолжал перелистывать что-то небывало остросюжетное. Прошлой ночью он спал мало, и, судя по всему, опять собрался бодрствовать под ночником часов до двух-трех.
Прянишников выспался днем и знал, что не заснет даже при таком осторожном свете. Уставший читать при искусственном освещении, он отложил книжку и всерьез ударился в воспоминания, решив перебить ими и надвинувшийся вечер, и предстоящее полуночное бдение.
Прянишникову было неполных шестнадцать лет, когда судьба подсказала ему, как складывается мир людей, как он преображается в своем развитии, и какова в этом сложении роль людей, способных подняться над собой.
Вместе с сотней школьников из разных областей страны он приехал в летнюю математическую школу в молодой городок биологов на Оке, спланированный вписаться в живописные ландшафты и донести своими широкими улицами, ухоженными скверами и вольготно прячущимися в зелени парков типовыми высотками простую мысль о просторах русской земли, дозволяющей и в городах жить, а не мучиться по прихоти и для выгоды чужого ума.
Городок располагал увлекающиеся натуры обманчиво мечтать о наступающем уже новом человечном времени и неизбежно притягивал к себе, особенно первое время, не только ученых, но и деятелей культуры, – режиссера Никиту Михалкова, например.
Игнату Прянишникову понравилась очевидная футуристичность архитектурного решения высокого и прямого как стрела центрального проспекта с редкими жилыми зданиями и институтами, по которому они два дня прогуливались с сопроводившей его до места и всему радующейся восторженной его мамой. И молочные коктейли в магазине, особенно вкусные после прогулки