– В чем дело, Файхутдинов? – не останавливаясь, спросил Борух.
– Товарища прапорщик! Большой беда! Все собака мёртвый, совсем мёртвый!
– Что за чушь! – воскликнул прапорщик и тоже перешёл на бег.
Бегущего Боруха Михаил видел первый раз за все полтора года службы в этом гарнизоне. Обычно тот передвигался со степенным достоинством, приличествующим комплекции. Впрочем, в этот день молодому лейтенанту многое предстояло увидеть впервые…
Возле собачьих клеток бестолково толпились человек пять рядовых. Ещё двое, согнувшись, блевали в пыльную траву. Открывшееся зрелище не сразу дошло до сознания лейтенанта – какие-то мокрые красные тряпки были разбросаны по полу вольера… Когда мозг воспринял чудовищную картину, Михаилу сразу захотелось присоединиться к блюющим солдатам – все шесть здоровенных, натасканных на любого противника овчарок были буквально порваны в клочья. Куски мяса и внутренностей вместе с клочьями шерсти валялись в бурых лужах крови, а из угла вольера смотрела на Успенского повисшим на ниточке глазом оскаленная собачья голова.
Первым пришёл в себя прапорщик:
– А н у, войска! Чё уставились, как в телевизор? Собак дохлых не видели? Ты, ты и ты, – показав пальцем на растерянных рядовых, – бегом за лопатами. Ты и ты – за ведрами и к колонке за водой. И чтоб через две минуты все здесь, а то руками отскребать будете! А вы кончайте там блевать! Тоже мне, институтки нашлись! И убрать за собой в темпе! – Повернувшись к лейтенанту, он тихо добавил: – Миша, только ты тут не стошнись, а то я сам сблюю…
Громовой голос прапорщика моментально вернул безумную, никакими уставами не предусмотренную ситуацию в рамки реальности – движения солдат стали осмысленны и стремительны, только несчастный узбек стоял и трясся, а слёзы так и бежали из его раскосых глаз. Борух подошёл к нему, поправил на голове пилотку, застегнул верхнюю пуговицу гимнастёрки и резко встряхнул за плечи:
– Рядовой Файхутдинов! Когда это произошло?
– Товарища прапорщик! Моя утрам спал в казарма, потом дневальный кричать: «Подъём, ваша мать!» – потом я пошёл в столовая, миска для собак брать…
– Короче, азия!
– Моя пришёл и увидел – большой беда, кто-то все собака убивать совсем. Я кричать громко – солдаты прибегать…
– Понятно, – прервал его Борух, – ни черта ты не знаешь. Шагом марш отсюда – думать мешаешь.
Узбек, продолжая всхлипывать, поплёлся в сторону казармы, ещё сильнее сутулясь и загребая сапогами.
Борух подошёл поближе к вольеру и, стараясь не глядеть пристально на разбросанные останки несчастных собак, начал осматривать