После поцелуев и ласк мы опять погрузились в наиприятнейший процесс. Я сильно растворяюсь в сексе, голова как будто в тумане, плохо помню, что происходит в процессе, что делаю я и мой партнёр.
Было очень приятно, стонали мы оба, в какой-то момент я ощутила его широкую ладонь у себя на грудной клетке, потом рука поднялась к шее, сначала просто находилась на ней неподвижно, но когда стоны стали громче, пальцы сжались.
В первые секунд пять я не знала, что делать, было чертовски приятно, тело содрогалось от оргазма, и в то же время я уже не могла стонать, а потом не могла дышать. Голова прояснилась, перед глазами я видела лицо Остапа, оно выражало много эмоций, кайф, агрессия и удовольствие были главными. Толчки стали агрессивнее, стоны из его горла смешивались с хрипом, секунд через десять моих попыток вырваться и образумить его я начала терять сознание, всё поплыло. Пальцы разжались, когда толчки прекратились. Сделав вдох, я ощутила пламя в горле, оно просто невыносимо горело. Некоторое время Остап нависал надо мной, тяжело дышал и сотрясался. Я смогла его скинуть с себя и отскочить метра на два.
– Это что за херня? Ты, блядь, в уме? – Я продолжала кашлять, ощущая огонь в горле.
– Прости. Я потерял контроль. Было очень классно.
– Да, до того момента, когда ты решил придушить меня! Предупреждать надо о своих загонах и наклонностях, – голос мой срывался.
Он поднял взгляд на меня, и в нём не было сожаления, он гордился собой, наслаждался.
– Я стараюсь бороться с этим.
– Херово получается! – меня переполняли злоба и отчаяние.
Это распространено, удушье во время секса, вот только я от этого не кайфую и никогда не практикую.
– Я ж вовремя остановился. Было приятно. Тебе разве нет?
Я замешкалась, не знала, как ответить, он не понимал, что сделал что-то не так.
– Поеду я домой.
Направившись к своим вещам, старалась не смотреть в его сторону, но боковым зрением следила. Когда я надела нижнее бельё, он возник рядом, попытался приобнять, прижать к стене.
– Нет. Не трогай.
– Ну прости. Не сдержался, свела с ума.
Хриплость в его голосе меня больше не возбуждала, я его боялась и ненавидела. Ещё одна попытка приобнять, я увернулась.
– Не трогай меня! – Его руки оказались на моих плечах, и я уже была у стены.
– Прости, – прошептав, наклонился ко мне.
– Убери руки, либо я напишу на тебя заявление.
В ту же секунду руки были подняты, он сделал два шага назад, развернулся и ушёл в глубь комнаты. Я быстро оделась, собрала вещи в сумку и выскочила из квартиры. Вызвав такси, минут двадцать ждала на холодной улице. Всё это время я до последнего не поднимала глаза в сторону окна, только когда приехала машина, я подняла глаза вверх и увидела Остапа. Его лицо освещала вывеска, и было отчётливо видно выражение – жуткое самодовольство. Ухмылка растянулась во