Я не притронулась к деньгам, а опустилась в крутящееся кресло, около которого стояла, чуть развернулась и вскинула взгляд на Демидова:
– Алексей, вы еще ничего не сказали мне о том, при каких обстоятельствах была убита ваша жена.
– Разве?
– Давайте все-таки начнем с того, что вы мне расскажете – где и кто обнаружил труп, а с деньгами и с этими бумагами потом будем разбираться.
– Труп, – меланхолично повторил вдовец. – Я не могу до конца осознать, что Ксении больше нет. Какое жестокое холодное слово – «труп»…
Я могла бы сказать иначе – «тело», но суть от этого не изменилась бы. Мне, прежде всего, необходимо было знать, при каких обстоятельствах погибла Ксения.
– Неужели я вчера по телефону ничего не сказал вам? – Демидов сконфуженно почесал затылок. – Простите, я так волновался. Вот идиот! Вы совсем ничего не знаете, а я вам сразу эти списки даю. Знаете, с бумагой как-то легче общаться, вот я и постарался там все осветить. Думал, так лучше будет.
– Понимаю, что вам тяжело об этом говорить, но все-таки прошу вас рассказать мне все с самого начала.
– Да, конечно, сейчас, – клиент уселся на диван, разинул рот, но не произнес ни звука.
Затем он закрыл руками лицо, будто пытался спрятать от меня навернувшиеся на глаза слезы. Все это казалось каким-то наигранным. Пауза длилась неприлично долго, угрюмая молчаливость клиента стала меня беспокоить, и я позвала его:
– Алексей Евгеньевич, ау!
– А, да, сейчас, – Демидов попытался взять себя в руки, но сказал сдавленным голосом: – Простите, я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что Ксюши больше нет. Мне непонятно, за что ее убили, у кого поднялась на нее рука? Знаете, меня, как серная кислота, разъедает изнутри болезненное чувство вины. Если бы я был рядом с ней, то, возможно, ничего бы и не случилось. Нас всего-то разделяло минут десять-пятнадцать, но Артем говорит, что нас могли бы убить обоих… Возможно, он прав.
– Артем – это ваш сын, да? Где он сейчас?
– В больнице у бабушки. Людмила Михайловна не знает, что ее дочь умерла, мы скрываем это от нее. В тот день мы с Ксенией как раз вернулись от нее из больницы, – Демидов тяжело вздохнул, потер рукой лоб и продолжил: – У моей тещи случился гипертонический криз, и ее увезла «Скорая». Тесть позвонил Ксюше на работу, а она сразу же перезвонила мне… Знаете, Людмила Михайловна – удивительный человек, мы сразу же все бросили и поехали к ней…
Все, о чем говорил далее Алексей, было похоже на затянувшийся монолог с очень длинным вступлением. Демидов периодически задавал сам себе философские вопросы о смысле жизни и о том, почему к одним людям