Помню, китаянка грустно вздохнула и рассказала нам свою историю. Она приехала в Сидней вместе с мужем из небольшого китайского городка. Как и многим, молодой семье нужно было налаживать быт и зарабатывать деньги, чтобы сперва вернуться к тому уровню жизни, к которому они привыкли у себя в Китае, а затем и улучшить его. Через год у них родился сын. А еще через год она вышла на работу. Но так как английский оставался слабым, работала женщина с китайцами и общение было в основном на китайском языке.
С ребенком она виделась вечером и по выходным. Вроде как все обычные мамы. Но сама героиня назвала себя «неразговорчивой мамой» и с сыном общалась мало. Папа у них тоже китаец и дома все общение происходило на китайском языке. Мальчик подрастал и все меньше нуждался в обществе родителей, все больше погружаясь в англоговорящую среду. Так и жили, они с мужем работали, сын учился, каждый занимаясь своим делом.
И вот, спустя 20 лет, наша новая знакомая обнаружила, что они с сыном больше не могут поддерживать диалог. Сын не говорит на китайском языке. Да, он понимает ее, но ответить так, чтобы получился диалог, уже не может. Только коротко и односложно. А она так и не овладела английским на том уровне, чтобы понимать своего прекрасно образованного сына. И вот она здесь, с нами, спустя 20 лет жизни в Австралии, учит английский язык, чтобы снова разговаривать со своим единственным и любимым сыном.
Этот пример продемонстрировал мне тогда хрупкость убеждения, что «если дома говорить на русском, то и дети буду владеть русским языком автоматически». Будут, но в лучшем случае – лет до семи, возможно, чуть дольше. Весь мой опыт показывает, что без опоры второй язык долго не живет.
Ясная мотивация родителей, вера и любовь к родному языку – самый надежный фундамент гармоничного развития двуязычия у маленьких детей. Но в первые семь лет жизни ребенка эта опора нужна прежде всего нам, родителям. И это – 100% работа родителей, ваше время, деньги, усилия. Ребенок будет заниматься русским языком «потому что мама привезла на занятия» и потому, что родители для него в этом возрасте – вся Вселенная.
Но ближе к 12 годам, когда «мама так сказала» уже теряет силу, а внимание ребенка разворачивается к ровесникам, он будет катастрофически нуждаться в заложенном в раннем детстве фундаменте. Чтобы суметь ответить на тот же самый вопрос: «Зачем мне это нужно?» – и прежде всего, самому себе.
Такие вопросы рано или поздно задает себе каждый билингв: «Зачем мне говорить на русском языке с родителями и друзьями, если они все прекрасно владеют английским? Зачем тратить целый выходной в русской школе, если можно целый день тусоваться с приятелями? Зачем учиться писать и читать на русском, когда большая часть социальной жизни на английском языке?»
Если мы, родители, знали ответы