– Я просто заскочила отдать это. – Она протянула русалке маленький сверток. – Это тебе. От Питера.
– Как мило. – Гвен приняла кассету, немного полюбовалась ею и неуловимым движением руки заставила подарок исчезнуть. Скользнув на кровать, она свернулась клубком рядом с Питером и погладила его по голове.
– Бедняжка. Так легче?
– У тебя такая прохладная ладонь, – прошептал он. – Такая прохладная. – Питер вслепую нащупал ее пальцы и поднес их к губам, чтобы поцеловать.
Всем сердцем Джейн потянулась к ним. Они оба были такие красивые, такие бесконечно влюбленные, такие обреченные. Разве ее собственная жизнь, пресная и запутанная, могла сравниться с их жизнями? Для ее чувства, столь нежного и такого же сильного, лучше всего подходило лишь одно название – любовь.
– Который час? – Питер внезапно раскрыл глаза. – Мы ее пропустили? Наверное, как раз начинается.
– Тсс, – улыбнулась Гвен. – Я слежу за временем. – Подплыв к телевизору, она повернула ручку громкости. – Да, начинается.
Передавали какое-то очередное ток-шоу со стандартным набором высоких грациозных персонажей с микрофончиками на воротниках элегантных костюмов и одинаково безупречными прическами, зубами и ногтями. Джейн редко пользовалась возможностью поглазеть в телевизор. Подменыша не особенно интересовали бесконечные вариации на тему эльфов и денег, время от времени для контраста приправленные парочкой гномов. Эти шоу с тем же успехом могли транслироваться из другой вселенной, где ни у кого никогда не пахло под мышками, не случалось кариеса и не путались в волосах дохлые мыши. Жизнь в телевизоре не имела ничего общего с ее собственным жизненным опытом.
– Ну, – неловко начала она, – я, наверное, пойду.
– Нет, останься! – воскликнула Гвен. – Это миг моего триумфа! Мы хотим, чтобы ты разделила его с нами; правда, Питер?
– Я хочу того же, чего и ты. Ты же знаешь.
– Ясно? Ой, по-моему, еще хватит времени разогнать. Питер, куда ты ее дел?
– На комоде.
Гвен извлекла длинную трубку с хмурящимся на чубуке меершаумовским Тоби и насыпала в нее довольно много чего-то похожего на черные опилки.
– Хэш, – пояснила русалка, присев на край кровати между Питером и Джейн. Она поднесла мундштук к губам, зажгла спичку и сделала длинный вдох, затягивая язычок пламени вглубь зелья. Не спрашивая, она протянула трубку подменышу.
Кончик мундштука еще хранил влагу от губ Гвен. Джейн, опасливо сунув его в рот, глубоко вдохнула. Легкие тут же наполнились дымом – едким, дерущим горло. Она подавилась и закашлялась. Из нее вылетало облако за облаком, в непостижимом количестве заполняя комнату, а Джейн все не могла остановиться. Она сотрясалась от кашля и думала лишь об одном: как бы не опозориться перед хозяевами, просыпав содержимое трубки.
Где-то поблизости раздавался смех Питера.
– Во-во! Задержи дыхание! Задержи дыхание!
Гвен забрала у нее