И стих Шопен, и соловей запел.
И тень металась на границе света
И тьмы, его души не находя.
И словно парус, там, в порыве ветра
Металась штора в шорохе дождя….
Пьянящий аромат последних роз. Октябрь
Пьянящий аромат последних роз,
Печаль страстей и радости истома,
Холодный свет отчаянных берез,
Огонь костра и свет родного дома..
Мираж земли, оставленной вдали,
И вечное желание вернуться
К своей надежде и своей любви.
И с осенью дождливой разминуться….
Пусть музыка терзает душу вновь.
Пусть снова звезды падают в ладони.
Пьянящий аромат, еще любовь,
В преддверии разлуки, этой доли
Не избежать, за призрачным стеклом,
Дождь разошелся, на душе уныло,
И только свет костра в забытый дом
Врывается, как это прежде было,
Как будет дальше, мне б еще понять,
Какие-то печальные картины,
И там, в огне, где больше нет меня,
Царила осень, и ее отринув,
Мы были так легки, и только миг,
Когда и мир покажется пустыней,
И Велес или призрачный двойник
Опять замрет на той, другой картине…
Холодный свет отчаянных берез,
Огонь костра и свет родного дома..
Пьянящий аромат последних роз,
Печаль страстей и радости истома
;
Сон о чайке
Я видела эту чайку
Над гладью морской в тумане.
Парит она так отчаянно.
И нас в бесконечность манит..
И в крике ее, как в стоне,
Звучали иные песни.
И как в колокольном звоне
Вдруг души наши воскресли.
Я знаю, душа поэта
Над морем в тиши парила,
И где-то еще до света
Она эту тишь любила,
Горели во мраке звезды,
И слышались эти ритмы
И тихо сползали слезы
И падали там на рифы.
И женщины отраженье
В печали от мира скрыты.
И только ночные тени
Лежали на этих рифах.
В сплетении рук в тумане
Они искали покоя.
Но море опять обманет,
И их влечет за собою.
И чайка вдали парила
Над островом грез и стонов,
.И кажется эта сила
Дарила покой влюбленным
Август. Смерть поэта
Болезнь моя росла, усталость и тоска загрызали, мне трудно дышать
А. Блок. Дневники 25 мая 1921 года
Если шторм нас оставит в покое,
Если буря смирила свой пыл,
То замрет в тишине над рекою
Ясный месяц, страданья забыв,
Он смотрел в этот мрак, угасая,
И не видел уже ничего.
И какая-то дама чужая,
Обольстить все пыталась его.
Это