– Алло?
По шуму на заднем плане Сунна поняла, что Бренда находится в центре толпы.
– Привет, Бренда…
– Привет! Сунна! Это ты!
– Бренда, что происходит?
– Минуту, Сунна! Я отойду! Здесь такой шум! – Гомон толпы стих, но Бренда все еще кричала в трубку, ее голос был искажен, как музыка из взорвавшегося динамика. – Сунна! Боже мой! Что случилось?
– Это я спрашиваю, что случилось. Ты где?
– О боже! Все! Так много всего случилось! Приехал спецназ! И саперы! И пожарные! Ты где, дорогая?
– Я… я не знаю. – Сунна огляделась в поисках таблички с названием улицы. – Угол Тринадцатой и Розовой. Зачем спецназ? Что происходит, Бренда?
– Угроза взрыва! Бомба! – проорала Бренда; в трубке трещало и квакало. Она выкрикнула что-то еще, вроде: «Поверишь ли!»
– Ничего не понимаю, когда ты так кричишь, Бренда.
– Извини! – Бренда продолжала вопить, медленнее и еще громче. – Угроза взрыва! Была угроза взрыва! Теперь ты меня слышишь? Я сказала…
– Да, я слышу, Бренда; но когда ты так кричишь, то ничего не…
– Я живу здесь уже тридцать лет, – не унималась Бренда, – а такое в первый раз!
– В каком здании? Кто-нибудь есть внутри?
– Ну, я не знаю, – сказала Бренда, как будто эта мысль раньше не приходила ей в голову. – Очень надеюсь, что нет. Ух, ёки-моки! – Бренда любила выдуманные ругательства и недоделанные бессмысленные словечки и использовала их в ситуациях, для которых и так было полно подходящих слов и выражений.
«Или вообще не было слов», – подумала Сунна. Она уже жалела, что любопытство заставило ее позвонить этой женщине. Никакие пожарные машины того не стоили.
Бренда притихла и, похоже, наконец испугалась, как будто прежде мысль о бомбе казалась ей настолько абстрактной и киношной, что не вызывала у нее настоящих эмоций.
– Господи! – воскликнула она. – Господи! Я выхожу и иду к тебе, Сунна!
Сунна застонала.
– Нет, Бренда, ты останешься там, где ты есть. Я сама приду.
Она повесила трубку, прежде чем Бренда успела уличить ее в обмане, и сбежала с угла Тринадцатой и Розовой.
– Что там происходит? – спросил кто-то. Это был худой старик с мутными глазами. Он небрежно прислонился к кирпичной стене старого многоквартирного дома, и Сунна не замечала его, пока он не заговорил.
– Понятия не имею. То есть, – она махнула рукой в знак того, что неправильно выразилась, – то есть я слышала, что была угроза взрыва. Но больше я ничего не знаю.
Мужчина улыбнулся.
– В каком здании?
– Не знаю.
– Держу пари, в художественной галерее. – Он зевнул и потянулся, как будто угрозы взрыва