Метатеги. Владимир Гребнов

поджарые, румяные от загара ягодицы. Они безвольно плещутся на поверхности, словно сами по себе, без наличия остального. На них белые строки. «МЫ ВСЕГДА ВМЕСТЕ. Фабрика сдобных изделий «Фуфлаедов и К».

      Мириам опускает глаза.

      Скупая слеза течет по щеке; упирается в нить упрямо сжатых губ.

      Десятки лет благородного воспитания, высокой морали, незыблемых нравственных ориентиров летят в никуда, как плевок в вечность.

      – Да хоть вы….е меня! Я на такое не поведусь!

      Она нервно сжимает кулаки, делает несколько вдохов, разворачивается и идет в Хранилище.

      – Домоконтроль. Опустить роллеты, – говорит на ходу. Позади раздается мягкое механическое шуршание.

      В Хранилище два десятка стеллажей от пола до потолка. Восемнадцать тысяч шестьсот сорок один Прототип. Несколько сотен тысяч Канонов, запечатанных в вакуумные упаковки. Сохранённая, отрезанная от реальности, отринутая миром мудрость веков. Писатели, чьи творения исчезли под слоем бессчетных ментальных наложений и гротесков.

       Мириам пробегает взглядом по плотным рядам книг.

      – Дибиблиограф. Будь добр, дай мне Чехова, – произносит она.

      – Да, мадам, – длинная механическая рука выдергивает томик сверху и передает ей.

      – Вскрывать не советую, мадам. Это может привести к структурным изменения материала Прототипа.

      – Дибиблиограф. Отключение.

      Мириам нажимает на сенсор в верхнем углу томика. Легкое шипение, упругая среда сдувается, сбоку возникает тонкая прорезь. Она вынимает книгу из пластика.

      Гладит картонную обложку, проводит пальцем по корешку. Вслушивается в себя.

      Затем возвращается в свою комнату, кладет книгу на стол. Открывает шкаф в дальнем углу комнаты; шкаф, в который вечность не заглядывала. В нем хранятся вещи еще с тех времен, когда…

      – …никаких галочудес, никаких эпигонов, – шепчет она.

      ***

      … Что я такое, думает старушка с белыми, как лунь, волосами.

      Я пылинка, застывшая во времени.

      Она сидит в кресле-качалке у накрытого стола.

      Белая льняная скатерть с цветочным орнаментом до самого пола. На ней терракотовая ваза с букетом искусственных роз. Рядом круглый плетеный поднос с фруктами. Тут же хрустальный графин с красным вином, наполовину пустой. У ее руки недопитый бокал. Раскрытая книга.