Мучения старика, неожиданно для меня, продлись достаточно долго. Видимо лекарства, которыми его напичкало с моего переносного медицинского комплекса, продолжали бороться за его жизнь? Но я сделал своё дело. И мои старания тоже. Как бы старик не рвался, и не пытался освободиться из моего захвата, вся эта боль, обида, и злость, которые сейчас меня душили, перекинулись на него. Я буквально слезу пустил, когда этот старик всё-таки замер, уставившись остекленевшим взглядом, в котором пылала ненависть и злоба, уже не скрываемые его обычной шелухой равнодушия и показной приветливости ко мне, в стену за моей спиной. Может быть он попытался бы как-нибудь посмотреть мне прямо в глаза? Может быть… Но теперь и это было не суть важно.
Аккуратно взяв чашку, на которой оставались мои отпечатки пальцев, я промыл её, и тщательно вытер. Поставив, как меня когда-то учил Пётр, в середину имеющейся в доме чистой посуды. Потом, немного подумав, я её всё-таки передвинул. Если внук Петровича учился по той же системе, то он наверняка также будет искать подозрительную посуду в середине стойки. Или с краю. Я же её убрал ближе к началу. Теперь он не найдёт свежевымытую посуду. Как вывод, после того как я уберу все свои следы, доказать тот факт, что именно я помог Петровичу умереть, будет просто невозможно.
Закончив все свои дела в доме старика, я аккуратно выскользнул через имеющийся здесь второй выход. Так как и сам прекрасно понимал, что мне надо теперь засветиться где-нибудь на улице. Якобы я только иду к Петровичу.
Аккуратно проскользнув через переулки, я подошёл к магазину возле которого, как всегда, стояла та самая Тамара. И, как всегда, она была явно недовольна моим появлением. Вот кого надо всегда брать в свидетели. Что-что, а эта стерва так разоралась, увидев меня, что на это сразу обратило внимание человек пятнадцать, находящихся поблизости. Благодаря чему, я теперь со спокойной душой мог заявить о том, что у Петровича меня сегодня ещё не было. Я ведь как раз двигался со стороны третьего сектора? В сторону глубинки Трущоб. Как раз то, что мне и надо.
Не много задержавшись возле магазина, и старательно поругавшись с Тамарой, я добился нужного результата, и убедился в том, что меня запомнили. После чего двинулся дальше. Всё также, поливаемый в спину ненавистью и помоями от этой разожравшейся на бедах простых жителей красотки, которая всё никак не могла мне простить тот факт, что я старательно снабжал своим мясом не только Петровича, но и некоторых других людей. И делал всё это по стандартным ценам. Ведь Петрович никогда не действовал один? Он всегда находил себе