Не прилично ли будет нам, братия,
Начать древним складом
Печальную повесть о битвах Игоря,
Игоря Святославича!
Начаться же сей песни
По былинам сего времени,
А не по вымыслам Бояновым.
Вещий Боян,
Если песнь кому сотворить хотел,
Растекался мыслию по древу,
Серым волком по земле,
Сизым орлом под облаками.
Вам памятно, как пели о бранях первых
времен:
Тогда пускались десять соколов на стадо
лебедей;
Чей сокол долетал, того и песнь прежде
пелась:
Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу,
Сразившему Редедю перед полками
касожскими,
Красному ли Роману Святославичу.
Боян же, братия, не десять соколов на стадо
лебедей пускал,
Он вещие персты свои на живые струны
вскладывал,
И сами они славу князьям рокотали.
Начнем же, братия, повесть сию
От старого Владимира до нынешнего Игоря.
Натянул он ум свой крепостью,
Изострил он мужеством сердце,
Ратным духом исполнился
И навел храбрые полки свои
На землю Половецкую за землю Русскую.
Тогда Игорь воззрел на светлое солнце,
Увидел он воинов своих, тьмой от него
прикрытых,
И рек Игорь дружине своей:
«Братия и дружина!
Лучше нам быть порубленным, чем даться
в полон.
Сядем же, други, на борзых коней
Да посмотрим синего Дона!»
Вспала князю на ум охота,
А знаменье заступило ему желание
Отведать Дона великого.
«Хочу, – он рек, – преломить копье
На конце поля половецкого с вами, люди
русские!
Хочу положить свою голову
Или выпить шеломом из Дона».
О Боян, соловей старого времени!
Как бы воспел ты битвы сии,
Скача соловьем по мысленну древу,
Взлетая умом под облаки,
Свивая все славы сего времени,
Рыща тропою Трояновой через поля на горы!
Тебе бы песнь гласить Игорю, оного Олега
внуку:
Не